Аллочка никак не могла решиться рассказать, что когда-то Селиванов бросил ее из-за Ники. Она не призналась в этом даже Похлебкину, когда он обнаружил у нее фото модели с выцарапанными глазами. Наплела ему абы что… Может, дело в гордыне, а может, наоборот, в комплексе неполноценности. А может, в том и другом одновременно. Кто знает.
Но после того, как она познакомилась с Владимиром, сказать о том, что ее бросили, Алле показалось не таким уж страшным.
– Давай мы сами решим, связано или не связано. Говори, – поторопила ее Глафира.
– Пару-тройку лет назад Николь отбила у меня Селиванова, – наконец произнесла Алла. Прислушалась к себе, внутри ничего не дрогнуло. Вернее, наоборот – как будто упал камень с души.
– Это которого? Он в телевизоре про светлый путь Запада трындел? – вытаращилась на нее Кира.
Алла кивнула головой.
– Фигасе! – выдохнула Глаша. – А ты что с ним тусовалась?
– Да, я встречалась с Артемом, а потом он перекинулся на нее, на фифу эту. Правда, женился в итоге на другой, – закончила она со злорадством.
– Так ты поэтому ей глаза на фотке выцарапала? – не могла успокоиться Глафира. – А я думала, просто из зависти. Мол, ты вся такая из себя модель, так на тебе…
Сологубова вздохнула и покачала головой – дети!
– Алла, тогда ты тоже попадаешь под подозрение, – сказала Кира. – Если в полиции пронюхают – пиши пропало.
– Да вы что, бабы? – возмутилась Кучинская. – Что такого? Я просто с ним встречалась сто лет назад.
– Да ладно, проехали. Пишем дальше. Следующий у нас Макар Евграфович. Первый вариант – он свидетель убийства Николь, – Сологубова махнула рукой на пытавшуюся возразить Киру. – Может, он что-то видел или слышал, но не придал этому значения. А преступник думает, что придал. Пишем как рабочую версию. Ну и еще этих «наследничков» Кацов запишем. Слушай, Кира, а ведь ты тоже под подозрением. И у Самохина ты была, и коммунальщиков к Николь ты вызвала…
Сологубова подняла голову от бумаги и пристально посмотрела на Кораблеву исподлобья.
– Знаете что, Татьяна Митрофановна! – вскочила со своего места Кораблева. – Вы, конечно, хирург. А врачи, как говорят, большие циники, но всему же есть предел! Макар Евграфович для меня… – тут Кирин голос дрогнул, и она закусила губу, чтобы не расплакаться.
– И я тоже не хочу, чтобы вы на Киру говорили ерунду. Она деда этого любит, а модельку знать не знала, – добавила Глафира.
– Девочки, ну что вы, как дети, сразу в бутылку лезете, – стала успокаивать их Сологубова.
