Глафира сидела в приемной партии «Народная власть» и плакала.
Сегодня ее допрашивал полицейский, прямо троглодит какой-то. Правда, Глаша плохо представляла, кто такой троглодит, но слово было страшное, как и сам следователь.
Он был высокий, сутулый, весь состоящий из острых углов. Руки были согнуты под углом, колени разогнуты не до конца. Когда он писал протокол, шея была наклонена к столу почти на девяносто градусов.
Задавая вопрос, он приподнимал голову, и угол увеличивался. Пожалуй, лучше назвать его не троглодитом, а Угольником.
Он спрашивал, путал, подозревал и все писал, писал, писал… Особенно его интересовал вопрос о том, откуда у Назиры фото убитой Николь Орефьевой.
– Вам знакома эта фотография? – показал он снимок модели.
Глафира лихорадочно думала, что ответить. Самой скрывать ей было нечего. Но не хотелось вмешивать «Народную власть». Если полиция только узнает, что к ним приходила Орефьева с требованием разобраться с непутевой невесткой…
Получается, что они «разобрались»!
Налетят журналисты и понесется… А у их партии такой хороший рейтинг! Антон Семеныч все не нарадуется. Некстати вспомнилось, что Назира называла его Колобком.
И еще Памела, Алла то есть… Она на фотке выколола Николь глаза. Похлебкин всем показывал снимок, и с Аллочкой потом начальство имело серьезный разговор. Значит, она каким-то боком причастна к этому делу. И хоть Глаша ее не очень-то любила, но все равно жалко дуреху.
А полиции только скажи, что фотки видела в приемной партии… Они сразу вцепятся, как клещи, и расколют эту Аллочку, как пить дать, свалят на нее все беды.
– Да не помню я. Лицо, вроде, знакомое, где-то видела, – Глаша наморщила лоб.
Следователь поднял голову – угол увеличился:
– Где вы его видели?
– Может, по ящику… – Глаша старалась не смотреть на Угольника.
– Простите? – угол развернулся, увеличив градус.
– Ну, в смысле, по телику. Может она какая-то мисс… – Глафира сделала вид, что вспоминает. – Нет, не помню.
Угол снова стал прямым. Следователь стал фиксировать Глашину забывчивость на бумаге.
– Как вы думаете, каким образом эта фотография могла оказаться у убитой Назиры Сафиной в день смерти?
– Да не знаю я! – вспылила Глаша. – Она мне не докладывала.
И так далее. Вопрос – ответ – угол, вопрос – ответ – угол.
Глафира, чтобы было не так страшно, стала воображать, как у следователя от постоянного наклона шея протрется и голова отвалится от тела. Представив, как она покатится по кабинету, Глаша фыркнула. Это не понравилось Угольнику, и он продержал Глафиру лишние полчаса, это точно.
