– О, Господи! – с недоумением произнесла Антонина Григорьевна. – Если бы сейчас выпал снег, я бы меньше удивилась!
– Так, я могу увидеть Матвея Захаровича?
– Не знаю, сможет ли он сейчас с вами говорить. С утра Матвей Захарович жаловался на плохое самочувствие.
Вдруг из окна высунулась голова Захарыча.
– Смогу! Смогу! – закричал он, помахав рукой, затем исчез и через несколько секунд появился уже на крыльце. На нём были одеты полосатые шорты и красная футболка с цифрой тринадцать на спине.
Увидев в таком виде мужа, Антонина Григорьевна побледнела и временно потеряла способность что-либо произнести.
В отличие от жены, Матвей Захарович, наоборот, был чрезвычайно любезен и разговорчив. Добежав до калитки, он поздоровался с руководителем поэзии, и тут же пригласил её в дом.
– Пройдёмте в мой кабинет! – проворковал Захарыч. – Там нам никто не помешает.
– Спасибо, – поблагодарила Алла Афанасьевна. – Но, нельзя ли где-нибудь на свежем воздухе? А то я сутками не выхожу из душных кабинетов.
– Конечно, можно! – воскликнул Захарыч. – У нас чудесный сад и огород. Прошу вас!
Захарыч взял под руку Аллу Афанасьевну и небрежно бросил жене.
– Тонечка, принеси нам, пожалуйста, чаю!
Когда Захарыч и Алла Афанасьевна скрылись за деревьями, Антонина Григорьевна пришла в себя и выразила своё негодование всего лишь одной фразой:
– Тьфу!
Тем временем, Захарыч любезно предложил руководителю поэзии присесть под роскошным деревом. Поблагодарив, Алла Афанасьевна сняла с себя пиджак и расположилась в кресле-качалке.
– Какая прелесть! – восхитилась Алла Афанасьевна.
– Да, меня природа тоже вдохновляет! – согласился Захарыч.
– Ну, а где же ваши творения? – спросила Алла Афанасьевна.
– В кабинете. Сейчас я их принесу.
Захарыч засуетился.
– Да вы не торопитесь. Я не спешу, – крикнула ему вслед Алла Афанасьевна.
Но Захарыча было уже не остановить. Пробежав трусцой через весь сад, у крыльца он столкнулся с женой, которая с недоумением спросила:
– Ты что вырядился, как петух заморский?
– А что мне ещё было одеть? – впопыхах объяснился Захарыч. – Старые штаны не годятся, а новые вышли из строя.
Захарыч вбежал в дом, и вскоре выбежал оттуда с увесистой стопкой бумаг и табуреткой. Добежав, до Аллы Афанасьевны, он сел на табуретку и, тяжело дыша, сказал:
– Вот, Алла Афанасьевна, принёс!
– Как много! – удивилась Алла Афанасьевна. – Однако вы плодовитый автор!
– Да, поэзия из меня бьёт ключом, – похвалился Захарыч.
Алла Афанасьевна взяла несколько листков и начала читать. Захарыч замер в томительном ожиданье.
