На следующее утро я позвонила своему шефу, рассказала, что случилось и попросила отпуск. Он сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась и если будет нужна помощь, он сделает все, что в его силах. Потом я позвонила партнеру Ильи. Я не видела его лица, но по голосу поняла, что это стало для него шоком. Потом, немного успокоившись, он спросил, в какой больнице находится Илья. Свекрови я звонить не стала, а собралась и поехала к ней. У нее больное сердце, а такая новость может привести к нежелательным последствиям. И окажутся у меня на руках ни один, а два тяжелобольных человека.
Когда мы приехали в больницу, обход врачей только начался. Мы прождали больше часа, пока к нам подошел лечащий врач Ильи.
Врач сказал, что состояние у Ильи тяжелое, но не безнадежное. Он в сознании, а это уже хороший признак. Сейчас он спит, и проспит еще часов шесть. Так что езжайте домой. А завтра утром, если его состояние стабилизируется, мы переведем его из реанимации в общую палату, тогда вы сможете ухаживать за ним хоть круглые сутки. Мы будем этому только рады.
Нам ничего не оставалось делать, как отправиться домой. Я поехала к свекрови, так как боялась оставить ее одну. Но Нина Михайловна держалась молодцом. Мы попили чаю и убедившись, что свекровь в порядке, отправилась домой. Войдя в прихожую, я увидела пса и кота, которые стояли и смотрели на меня, словно спрашивая, что с хозяином. Я никогда не думала, что у животных такая тонкая организация психики.
– Все хорошо, ребята. Хозяин ваш скоро поправится и вернется домой.
После моих слов, Федор взял в зубы поводок, показывая, что ему не терпится идти гулять. Мы, как обычно погуляли в сквере, зашли в зоомагазин за кормом и вернулись домой. Я слонялась по квартире, не находя себе места, и одна мысль не давала покоя: кто и за что избил Илью. Он со своим партнером был совладельцем весьма солидного издательства. Всю работу вел Илья, а Марк пользовался плодами его труда. Но таково было условие отца Марка, ведь это он организовал бизнес. Илья стал по завещанию партнером Марка. Отец понимал, что в случае его смерти, сын все профукает. Поэтому причастность Марка к нападению я отмела сразу. Да и вид его, когда он примчался в больницу, говорил о полной растерянности и неподдельном сожалении о случившимся. Кроме Алексея, других знакомых в органах внутренних дел у меня не было, и я позвонила ему. Долго шли гудки, но никто трубку не брал. Потом телефон отключился. Позвоню попозже, решила я. Но бездействовать я не могла и тогда позвонила тебе.
