Результат экспертизы был убийственным для матери ребенка. Вердикт института гласил: отцовство архитектора исключено.
Услышав вердикт, Виолетта испытала то же чувство, как тогда, когда ее оттолкнул отец ребенка. Она пошатнулась, едва не потеряв сознание. Адвокат не решился подхватить ее, но постарался не разувериться в своей клиентке, хотя факты со всей очевидностью говорили против нее.
Чиновник из ведомства по делам опеки, напротив, лишь покачал головой. Хотя отчаяние молодой женщины вызывало у него некоторое сочувствие, он даже на краткий миг не пожелал смягчить ее боль:
– Я же говорил вам, что у лжи короткие ноги. Было бы лучше, если бы вы признались мне тогда, с кем сошлись.
Он безжалостно атаковал ее, но Виолетта упорно стояла на своем. Никого другого не было. Она точно знает, кто мог быть отцом и стал им – ее шеф, архитектор.
Прошло много лет. Виолетта больше не хотела слышать о мужчинах. Она делала все, что могла, чтобы вырастить ребенка без алиментов, без поддержки органов опеки. Обеим пришлось нелегко в их маленькой квартирке на окраине города в те времена, когда отсутствие законного отца считалось позорным пятном.
По мере того как ребенок взрослел, Виолетта испытывала все большее беспокойство из-за вопросов, которые дочь начнет задавать о своем отце. Она не спала ночами, придумывая, когда и как рассказать дочери всю правду. Но поверит ли ей дочь, не станет ли упрекать?
Дочь переживала переходный возраст, когда Виолетта, однажды уступив ее настойчивым расспросам, рассказала о своей судьбе. Тогда словно плотину прорвало; она выплеснула все свои страдания, горькое разочарования из-за отца, который отрекся от собственного ребенка.
Раньше дочь и представить себе не могла всю глубину материнского горя, а теперь оно еще крепче связало ее с матерью. Она ничуть не усомнилась в правдивости рассказа. Отныне она делила с матерью горькое разочарование в своем отце.
– Архитектор заплатил мне пять тысяч франков за то, чтобы я, эксперт судебно-медицинского института, подменил пробы теста на отцовство и дал отрицательное заключение, – это сказал человек, позвонивший в тот день, когда газета опубликовала сообщение о смерти матери. Незнакомец признался в телефонном разговоре, что его мучает совесть. Своим подлогом он и сам совершил преступление, а потому годы не решался сознаться или помочь ее матери. Даже по истечении срока давности ему не хватило духу признаться, но теперь, когда она потеряла мать, он должен все рассказать ей, и только ей. После чего незнакомец положил трубку.
