Как и при проведении любой операции, командованию фронта не хватало времени для сосредоточения войск в месте наступления и обеспечения их боеприпасами. Прекрасно понимая важность и остроту момента, люди делали все возможное и невозможное, чтобы успеть к назначенному Ставкой сроку, но из-за сильных морозов и плохо разветвленных коммуникаций хронически не успевали.
По этой причине Рокоссовский попросил Сталина о переносе начала наступления и после непродолжительного обмена мнений его получил. Многие злые языки говорили, что в этом ему помог Мехлис. В противовес им знающие люди утверждали, что главную роль сыграла четкая аргументация, приведенная командующим, и его уверенность в успехе.
В день наступления верный своему принципу не сидеть в штабе Рокоссовский прибыл на командный пункт 3-й гвардейской армии в станице Котлубань, а оттуда проследовал на передовую.
Первыми, вопреки привычному для немцев стереотипу советского наступления, по врагу, а точнее, по его аэродромам ударили самолеты дальней авиации. Один за другим подверглись аэродромы налету тяжелых бомбардировщиков, которым были хорошо известны места их расположения.
Вслед за ними на врага обрушилась фронтовая авиация в виде эскадрилий штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Густым роем вились они на небольшом участке фронта, уничтожая живую силу противника и его технику. Люди, танки, пушки – все, что они успели захватить в движении или знали месторасположение, попало под их могучий удар.
Одновременно с ними по позиции врага ударили пушки, минометы и легендарные «катюши». При этом гвардейские минометы ударили не в конце, а в самом начале артподготовки, вызвав у противника страх и недоумение, заставляя немцев покидать свои окопы и попадать под удар советских мин и снарядов.
Все в этом наступлении было «неправильным», непонятным для немцев, что вселяло страх в их сердца перед грохочущей «кувалдой» русских иванов.
Вместо обычного огня по площадям советские артиллеристы целенаправленно громили передний край фашистской обороны, уничтожая вражеские окопы и траншеи, ходы сообщения между ними, блиндажи и огневые точки. Били долго и непрерывно, не давали сидевшим в окопах наблюдателям поднять головы. Продолжали стрелять, когда при поддержке танков в атаку пошла пехота, поражая тех, кто в спешном порядке бросился занимать передовые траншеи обороны.
Только когда наступающие цепи приблизились к немецким позициям, по сигналу офицера корректировщика советские артиллеристы перенесли огонь в глубь вражеской обороны, мешая противнику подтянуть к месту боя войска, уничтожая его узлы обороны, начиная контрбатарейную борьбу с его артиллерией. Громя и расшатывая все, что немцы успели создать и возвести за время своего нахождения под Сталинградом.
