– Почему овощи? Разве там большое помещение для этого? – поинтересовался Мирон.
– Туда привозят что-то в холодильниках, ну, как в «Магнитах», видели? – попытался объяснить паренек.
– Это морозильные боксы, – поправил парня Мирон. Он взъерошил себе волосы, проводя рукой верх, вниз. Боксы вполне объемные, чтобы поместить туда человека. «Прикрытие вполне разумное» – размышлял Мирон, не озвучивая, чтобы лишний раз не пугать парня.
– Спасибо, малец. Ты настоящий герой. Я вернусь или полиции скажу, тебя наградят за помощь в поиске, обещаю! – воодушевленно сказал Мирон и хотел было бежать к указанному месту.
– Стойте! Это не всё! Иногда они вывозят что-то и спускают вниз к набережной, грузят на передвижной состав. Вы же видели, здесь промышленная железная дорога проходит?
Мирон показал видом, что не особо знаком с этой информацией.
– Здесь недалеко, – продолжал мальчишка, – есть комбикормовый завод, ну, вы слышали: бывшие склады и знаменитая мельница Рейнеке. С него и выходит локомотив с товарников – и прямиков в район Увека на разгрузку, либо на поезда, либо на баржи.
Мирон остолбенел от услышанного, слова мальчишки поставили всё на свои места. Ему больше не требовалось ни единой подсказки. Ни слова. Ни направления. Всё воедино соединилось в его голове. И это было не предчувствие вероятности, это было поистине фундаментально и безошибочно.
– Ты даже не представляешь, как ты помог, мой юный друг. Ты, возможно, спас не одну жертву. Я еще раз тебе говорю, я вернусь, я всё тебе потом расскажу. Мне пора, – и протянул руку пареньку. Тот крепко, хоть и растерянно от собственного непонимания, мужественно сжал ее.
– Меня зовут Мирон, – проявляя уважение, наконец решил представиться Мирон.
– Никита. Китаев Никита, – уточнил мальчик.
У Мирона на висках проступил холодный пот. «КИТаев!? Боже мой. Немыслимо! Невероятно!»
Отец-кузнец вытащил из-под футболки недавно скованный себе оберег, китовый гарпун, снял с шеи и протянул пареньку:
– Держи, это тебе. Это по праву твое. Это оберег, который я сковал в силу защиты. Он убережет и тебя. Храни его не как символ орудия, а как символ утраты, символ невозврата. Пусть послужит добрым делам. Храни Бог! Я вернусь к тебе, Никита. Знай, я горжусь тобой!
Мальчишка недоумевающе смотрел на странного мужчину, принимая не менее странный подарок из его рук.
– Сейчас нет времени объяснять! Я вернусь и всё объясню. Береги себя! – крикнул Мирон, уже удаляясь бегом к машине.
