– Всё-всё, спасибо за познавательно-разъяснительный рассказ. Нам далеко еще идти? – спросил друга Мирон.
– Да нет, спускаемся прямиком к бухте. Видишь, насыпная заводь песчаной косы, вот там и базировались подлодки. Ровно у железнодорожной станция Увек, – показывая рукой на приближающиеся железнодорожные пути, идущие вдоль реки Волги, ответил Салават. – Так что мы ищем, Мирон? Из тех построек здесь не осталось ничего. Ни столбика не найдешь. Условное их базирование было среди вот этих лодок, – снова показывая на старый полуразрушенный причал, где догнивает свой век практически вся рыболовецкая «Волжская флотилия» – от гулянки и казанки до «Амура» и «Ерша».
– Салават, ты что ль? Ты что здесь делаешь? Что здесь пытаешься найти? – насмешливо обратился к ним мужчина. Это был охранник лодочной станции.
– Да я к тебе, Александр Ильич, – Салават был всегда чрезмерно вежлив в обращении с людьми, вот и со знакомым сторожем он поздоровался по имени отчеству. – Скажи, пожалуйста, не было ли в ближайшие дни здесь неизвестных и подозрительных людей, может, оставляли лодку аль еще чего? – также уважительно Салават обратился к сторожу.
– Так точно! Был человек. Оставил лодку-шуяка . Приплатил мне за особый присмотр и сказал, что в ближайшие дни могут прийти, чтобы я показал вам ее. Что, прикупить решили? Скажу сразу: торгуйтесь, господа. Это корыто-решето, а не судно. Не советовал бы вам покупать, мужики, – бойко излагал охранник лодок.
Мирон и Салават переглянулись.
– А можешь сейчас нам ее показать? – попросил историк.
– Пойдемте. Вон она, там, прикрытая стоит, – повел за собой мужчина в самую отдаленную часть причала, где находился исключительно один хлам.
И вправду, суденышко было совсем потрепанным, на нём выходить на реку уже никто не станет. Охранник скинул чехол. В лодке что-то лежало, завернутое в плащевую ткань.
Охранник, увидев изумленный взгляд, поспешил ответить на непрозвучавший вопрос:
– Я тоже подумал, что это похоже на человеческое обернутое тело, но незнакомец посмеялся и сказал, что там весла и снасти. Всё то, что накопилось и осталось у него от рыбацкой жизни. Ему они уже ни к чему, вот и передает вместе с лодкой.
– Разрезай веревку, – потребовал Мирон, зная, что предположения могут быть оправданы.
Александр Ильич достал из чехла достаточно длинный клинок и вмиг перерезал сдавливающие веревки. Мирон скинул брезентовый тент. Все отшагнули назад, прикрывая лицо и нос руками. В лодке лежало тощее тело молодого человека. На теле была рана в области печени.
