– Пойдешь на дело, сынок, – нарочито громко начал Дыка, – так надо. Риск серьезный. Смертельный риск. Но нужно помочь Маклеру, а без тебя в таком деле не сладить. В самое пекло полезешь. Маклеру очень помочь нужно – больной сделал упор на слове «помочь». Куш, сынок, там такой, что сердце зайдется. Делать будешь, что Маклер скажет. Он так сказать барин в этой ситуации. И заруби на носу – ты никто и имя твое никакое. Ослушаться не советую. Тут Дыка ткнул Фанта коленом настолько чувствительно, насколько позволяло оставить это незамеченным.
– А теперь иди, смертничек, и помни, что с этой минуты твой хозяин Маклер, – сказав это, Дыка незаметно подмигнул Фанту, чем ошарашил того еще больше.
Тут Фанта одернули и под руку увели. До входных дверей барака кортеж не проронил ни слова. А как только Фант протиснулся в проем, один из сопровождающих, который слышал обрывки разговора, похлопал его по плечу и с издевкой процедил сквозь зубы: – Спокойной ночи, фартовый ты наш.
До рассвета Фант размышлял о беседе. По cлогам раскладывал разговор, но так и не понял, чего было нужно умирающему, в чем суть предложения. Отчего на Маклере вор делал недвусмысленное ударение. И этот "смертничек" напоследок, будто в насмешку. А может он это из умысла какого? Разве плохого ожидать, за то, что выручил когда-то?
На прогулках Фант все искал встречи с вором, но тот нарочито уклонялся и отводил глаза. Да и прогулок, когда болящий нашел в себе силы выползти на воздух, две всего-то и было. И это будто говорило, при том, что не поспоришь – тяни карту, а что в прикупе сам высчитывай.
16. Пара дней прошла после загадочного поведения Дыки. К тому времени больному основательно поплохело, а зону кочевряжило на нерве: режим, как с цепи сорвался, борзели красные, злился Маклер. Один Уська чувствовал себя, что та рыба в воде. Он ретиво гонял по указке Маклера и гордился, что его берут на дело. По касательной жид не гнушался ублажить и ленивых, получая за услуги когда хавчик, когда какую завалящую сладость.
К кипящей от злости душе Маклеру прибавилось и забот – терзали переживания. А, что если Дыка загнется и не успеет рассказать о деле?
Но Дыка, словно почувствовал.
– Маклер, хозяин вечером ждет тебя, – шепнул урке Обрез.
17. Маклер, не изменяя себе, подкрался неслышимой тенью.
– А-а-а,– протянул Дыка, – ты-ы?
– Я, – заговорщески прошептал Маклер.
– Вовремя… Кончаюсь я. Прожил я назначенное. Садись.
Одно слово, а бездушного Маклера покоробило. Потому как идиот смерти побаивался.
