Если бы не безошибочно угадываемое беспокойство Командира, Дуся на Паршина осерчала бы. Паршин вновь орал и обзывался, молил и угрожал, запугивал репрессиями в виде отобранного телефона и смирительной рубашки для безумцев, коим песен не поют.
– Сидеть на попе ровно! Дверь никому не открывать! Юля, проследи, чтобы эта ненормальная даже на площадку не высовывалась! Дай сюда телефон…
За телефон Дусе пришлось почти подраться. Если бы не тихое, искреннее сочувствие вдовы, присутствовавшей на громкой экзекуции, Землероева на Котову обязательно б обиделась за доносительство. Но Юля так непритворно соболезновала глазами, что не поверить в доброту ее намерений мог только самый черствый любитель губы надувать.
Готовую расплакаться, отупевшую от бессонницы Дусю напоили валерианкой, замотали в плед и уложили спать.
В постели Дуся шмыгала носом и мысленно обещала «всем показать». Обязательно и скоро.
Накаркала.
В четверг примерно в семь вечера вдова предложила жиличке напиться в дым. Тюремный ужас еще терзал бедняжку днем и ночью, после субботних событий Юля опасалась оглушать себя таблетками и посему решила обратиться к лучшим российским традициям – промыть голову и нервы алкоголем.
Малопьющая Евдокия согласилась поддержать традицию исключительно присутствием. Но в общем-то одобрила. Юлия никак не могла отвлечься, забыть тесное «камерное» сообщество, постоянно возвращалась к рассказам о бабе, убившей мужа зонтом, о двух золотозубых дамах, попавшихся на уличном мошенничестве, о «мамке» с повадками вороватой блудливой кошки…
А Ханькин еще говорил, что Юле повезло с «соседями». Отдельных «апартаментов» не нашлось, так ей подобрали малонаселенную камеру, где не было отпетых «пассажирок», способных заставить «крепостных» ходить по струнке. Глаз подбить ненароком.
Не меньше камерного сообщества Юля вспоминала те слова и представляла, как живется богатому сословию на зоне. В ужасных снах мадам Котову уже навещали видения того, как ее лупят, выколачивая бабки и сигареты. Заставляют чужие грязные носки стирать… Вдове нашлось с чего напиться.
Начать хозяйка предложила с «легкого». С любимого коктейля «Солти дог». Домработница старших Котовых притаранила из магазина два грейпфрута и черный виноград (Паршин, пообещавший бегать по магазинам, дабы девушки не выходили из дому, запаздывал, сообщил по телефону, что будет только после девяти). Юлия попыталась разыскать на кухне электрическую соковыжималку для цитрусовых – уволенная домработница младших Котовых ее куда-то засунула, так как хозяйка редко фреш просила, предпочитая попивать винцо или негазированную воду. Лазая по полкам, Юлия наткнулась на ручную выжималку в виде рифленого конуса и решила не заморачиваться: довольно умело и ловко отжала из грейпфрутов сок. Оформила крупинками соли ободки бокалов (в русском переводе коктейль прозывается «соленой собакой») и сочинила наполнение из водки, сока, льда был минимум. Тихонечко взболтала и поставила перед Евдокией внушительный стакан-тумблер:
