Юля Котова рассматривала Землероеву с непередаваемым выражением на лице. Во взгляде смешались удивление, изучение, недоверие тому, что слышит, крупинка восхищения присутствовала и даже толика вполне материнской нежности. Так смотрят на глупое дитя, решившее построить паровоз из кубиков. Так смотрят на старую собаку, обогнавшую щенков. Так разглядывают зимой неизвестно откуда взявшуюся бабочку.
– И долго думала? – Юля почему-то сочувственно вытянула губы.
– Всю ночь, – с готовностью созналась Евдокия.
– Ночью, Дуся, надо спать. А не измышлениями заниматься.
– Это почему же измышлениями… – Дуся начала приподниматься с табурета.
– А потому. Сядь. Ничего у тебя не получится. Как только на телефоны Котовых и «банды» придут хитроумные сообщения – начнутся созвоны.
– Как это?… Зачем…
– Дуся, не будь ребенком, не изобретай велосипед, все уже давно придумано! Аттракцион с «я знаю, что вы делали прошлым летом, положите деньги в славянский шкаф» известен даже детям! Как только ты начнешь шантаж, Котовы моментально поднимут вой! И я даже знаю, кто этот вой инициирует, – Ольга Марковна. Она тут же спустится к Татьяне: «Полюбуйся, дорогая, что мне тут прислали?!» Тата тут же позвонит Рощиным и Стасу, все скопом понесут мобильники в прокуратуру.
– Да ну, – недоверчиво отмахнулась Дуся. Она-то решила быть героиней, вызвать огонь на себя, убийцу выловить…
– Все в точности так и будет!
– А если не посылать «писульку» маме Оле… – задумчиво пробормотала Евдокия, – чтоб не было чего инициировать… А отправить эсэмэски только самым-самым… Маму Олю я и так почти не подозревала…
– Дуся! Очнись!
То ли потому, что не спала и отупела от бессонницы, тои из общей вредности и въедливости характера, но Землероева словам мудрой вдовы не вняла. Не в силах проститься с блестящей идеей, засела на кухне с восьмой по счету чашкой кофе и, хмуря брови и кусая губы, чертила на листочке схемы и бубнила: «А если этому отправить, а этому – не надо… Интересно, с дамочкой – прокатит? Или тоже побежит докладывать…» Временами осоловелые Дусины глаза замирала на одной точке, приходящейся на висящие кухонные поварешки, в неком подобии ступора Евдокия могла сидеть довольно долго…
Котова ж не стала долго думать, сигнализировала Паршину.
Олег примчался, по московским меркам, практически мгновенно.
Схватил соловую Землероеву за плечи и так потряс, что у той (как у вождя краснокожих из рассказа О. Генри) веснушки застучали друг о друга. И зубы заклацали.
