Начались уроки; состоялась встреча девицы Марии и молодого графа.
Несколько взглядов, несколько обменов мыслей, и молодые люди оказались влюбленными и предназначенными друг другу. В особенности ясно понял это граф Павел Иеронимович.
Великодушно начал заявлять он Марии Петровне, что разность их «положения» ровно ничего не значит; точно так же, как ровно ничего не значит и этот титул его, что нынче времена другие, что теперь выступают на арену деятельности другие люди.
Марья Петровна Петрова в это самое время оканчивала «курсы». Она куталась в тогу гордой плебейки и горько сетовала на то, что единственный человек, который оказался ее достойным, все-таки отделен от нее пропастью своего происхождения.
Молодой граф от этих слов приходил в благородное бешенство.
Так шли дни. Прошло два года, и пылкая любовь потребовала исхода.
Однажды, именно в тот день, когда старый граф имел крупное объяснение с женою и утверждал, что он «не допустит» этого брака, в этот самый день, в это утро, Павел Иеронимович пришел в квартиру чиновника Петрова значительно раньше обыкновенного. Чиновник Петров, в вицмундире, надевал шубу в передней, когда раздался звонок.
– А-а! Добро пожаловать! – закричал он, по обыкновению хватая руку молодого человека обеими своими пухлыми мягкими дланями. – А я на службу, батюшка…
Павел Иеронимович сделал очень серьезное лицо и сказал:
– Не могу ли я вас задержать, Петр Петрович? Мне надо безотлагательно сообщить вам нечто…
– Извольте, извольте, батюшка! – отвечал Петр Петрович и торопливо полез обратно из шубы.
Они вошли в кабинет.
– Мне хотелось бы, чтобы при нашем разговоре присутствовала и Марья Петровна.
– Да она спит еще, батюшка! Впрочем, я узнаю сейчас, и, если что очень важное, можно будет и разбудить…
– Да, очень важное.
– Тогда я разбужу.
И чиновник Петров, солидно ступая своими громадными мягкими сапогами, вышел.
Он ошибся. Марья Петровна, совершенно одетая, столкнулась с ним в гостиной. У нее был серьезный и озабоченный вид.
Вернувшись с отцом в кабинет, она дружески тряхнула руку посетителя и села, устремив на него свои хорошие добрые глаза.
– Петр Петрович! – начал молодой человек. – Я люблю вашу дочь и прошу у вас согласия на наш брак…
Чиновник Петров удивленно поглядел на дочь, как бы спрашивая, что значит эта шутка?
Молодой граф повторил тираду. Тогда чиновник Петров раскрыл объятия и, моргая своими повлажневшими глазами, кинулся обнимать будущего зятя.
– Спасибо! Спасибо! – бормотал он.
