Ложа в центре отличалась от остальных трибун. Не было тут такой толчеи; знать с комфортом разместилась на курульных креслах или скамьях с подушками и вкушала яства. Рабы обмахивали господ веерами.
Обособленными были трибуны для весталок; а ещё выше на выдвинутом вперёд кубикулуме восседал император Нерон.
Роскошь необычайная.
«Они из другой жизни», – подумал Александр, смотря на всё это, как сквозь витрины.
Никак не вязались друг с другом переживания тех, кто стоял на арене, и тех, кто смотрел на всё происходящее с трибун.
Оборванные, измученные, искалеченные… Весь этот рафинированный фон намекал на то, что они должны быть уничтожены. Уничтожены самым жестоким образом, будто они виноваты в чём-то ужасном.
Косматые львы сотрясали воздух рычанием. Они упруго пробежали по арене, оглядываясь на шум трибун. Но больше их занимали те, кто стоял перед ними.
Львы смотрелись так, словно они вышли из твоих страшных снов. Их несомненная нацеленность на тебя заставляла уходить душу в пятки. По их умным взглядам было видно, смешно сказать, как они уважают свою добычу – так деловито кошки сужают круг; начинаешь понимать – сопротивление бесполезно.
Двое львов сцепились друг с другом, раззадоривая себя перед трапезой.
Ты окружён! Откуда ждать помощи?
Этим островком надежды для людей стала их вера в Бога! Они сами были как остров, вокруг которого – непроглядное мракобесие.
Они устремили свои очи к небесам: «Отче, помоги нам!»
Облака продолжали величаво проплывать над их суетным миром – нужно лишь немного потерпеть, и небесные изваяния коснутся твоих ран.
Действительность содрогнулась. Хищники подошли слишком близко. Лев атаковал юношу, ушедшего в себя в молитве. Он повалился набок и совсем близко увидел глаза своей смерти.
Люди вокруг невольно расступились.
Другие хищники стали примериваться: сокращали дистанцию, пытались ухватить людей зубами, бить лапами. Сопротивление добычи их не волновало – они больше поглядывали на конкурентов.
Матери инстинктивно закрывали от кошек своих детей и первыми получали удары. Животные подминали людей под себя, вызывая у толпы на трибунах острые ощущения.
Александр пытался отогнать львов от девушки с маленьким ребёнком. Видимо, при падении она сломала себе что-то и не могла встать. Свернувшись, она разодранными в кровь руками прижимала к себе маленькое тельце.
Рядом львы уже играли телом молодого мужчины; играли, как коты с мышкой: хватали его зубами, всё равно за какую часть, и подбрасывали в воздух. Даже не верится, что ты ловишь на себе взгляд живого ещё человека, а не куклы.
