Обернувшись, он увидел, как целая толпа худых людей шла на него.
«Они живые!» – подумал Йозеф, осознав другой смысл слова «живые», выйдя за рамки квеста.
Удерживали строй «капо», обрушивая на головы несчастных узников свои дубинки. От остальных заключённых их отличал не только внешний вид – сапоги, кепи и куртки синего цвета, – но и звериные повадки. Несмотря на относительную упитанность, от них веяло внутренней пустотой – будто они узники вдвойне: и телом, и душой.
По бокам от дороги стояли эсэсовцы с автоматами наперевес. Несколько из них держали на поводках заходящихся в лае псов, давая тем подойти слишком близко к людям в полосатых робах.
Толпа обступила Йозефа. Он, как ещё сторонний наблюдатель, стал рассматривать этих людей: затравленных, сломленных, с потухшими взглядами. Какие-то другие телодвижения, необыкновенные цвета делали происходящее неправдоподобным. Йозеф учуял отвратительный запах; его стали кусать вши.
Нет! Это никакая не реконструкция – посланник будущего вскрикнул от боли, получив палкой по спине, – это правда. Это, что называется, полное погружение.
Морщась от боли и ошалело оглядываясь на надзирателя, Йозеф пополнил строй несчастных. Он пошёл вместе с узниками по грязной, склизкой дороге.
После этого удара к Йозефу постепенно возвращалась способность слышать. Но это было какое-то собачье царство – вокруг стоял один сплошной лай, сквозь который прорывались короткие команды надсмотрщиков.
Впереди показались два здания крематория из всё тех же кирпичей разных оттенков коричневого. Верхушек чахлых деревьев не было видно из-за дыма, который выплывал из длинных труб.
«Неужели их ведут туда?!» – с ужасом подумал Йозеф и невольно приостановился. Ему и в голову не пришло, что он – один из «их».
Недолго, однако, он смотрел, как все эти люди послушно, как скот, идут на убой. Его мысли прервал один из капо – после второго удара палкой по спине Йозеф оказался в грязи. Упираясь в землю, он увидел, что его руки ничем не лучше, чем у окружающих его заключённых. Он смотрел на них так, как если бы их совсем не оказалось – захотелось заплакать от этого уродства.
Из-за его падения в толпе началась неразбериха, разлад: строй начал рассыпаться. Тогда капо приказали другим быстро поднять Йозефа, иначе тоже получат свою порцию тумаков. Все, кто оказался рядом, принялись поднимать его с земли. От чужих прикосновений он по-новому ощутил своё тело: оно не дышало здоровьем, а сердце, прикрытое рёбрами и жалким пергаментом кожи, билось из последних сил.
