Что же происходило с самим Лераном?
Озадаченный проявлениями в сознании и памяти непонятного и загадочного, после безуспешных попыток разбудить своё забытое прошлое, он занялся техникой медитации. Как и всё, за что он брался, она далась ему без усилий. Во время одного из сеансов он сделал вывод: лицо Старца, — так он его назвал, — хранится в нём самом, оно отпечаток его собственного прошлого. След удивительный, живущий самостоятельной жизнью. Вторым выводом стало важное открытие: его всё усиливающееся отличие от массы людей вовсе не ущербность, не следствие детской болезни или недоразвитости, а наоборот, — проявление присущих его личности исключительных качеств.
Следующим шагом стало стремление раскрыть эти качества для самого себя, понять себя как человека. Стремление это, соединённое с сеансами медитации, быстро принесло результаты, которые можно было считать неожиданными и выводящими на некую новую ступень в его развитии. А в том, что он растёт, развивается, что ещё не стал по-настоящему взрослым и самостоятельным, Леран не сомневался.
Вначале он увидел искры, отлетающие из кончиков пальцев. Он научился превращать искры в светящиеся нити, управлять ими. Лучистая энергия, исторгаемая его руками, могла не только освещать, но и жечь бумагу или дерево, проделывать отверстия в стекле и бетоне стен. Это было интересно и вызывало всё новые проверки-опыты.
Он научился видеть лицо собеседника, говорящего с ним по телефону, проникать зрением за пределы дверей и даже железобетонных ограждений городских домов.
Понимая, что любой специалист объяснил бы все эти качества, — и то после долгих объективных проверок, — как результат перенесённого психического потрясения, шоковым вскрытием экстрасенсорных возможностей человеческого организма, Леран решил никому ничего не сообщать, даже Барту. Чтобы хранить множащиеся тайны, Лерану пришлось как бы отгородиться от Эриксона. Что было трудно, его тянуло к нему, заменившему отца и мать, посвятившего все свои силы и время ему и Леде. Но иного пути Леран не видел. Нельзя было открываться Барту, пока не разобрался в самом себе.
Вначале он считал себя единственным, исключением в человеческом роду, затем узнал о других носителях экстраординарных способностей и занялся их поиском. Не зная, что Барт в это время занят тем же.
Тем не менее, — пусть много реже, чем раньше, — Леран и Барт преодолевали возникший между ними барьер и говорили как могли откровенно, не касаясь вопросов больных и нежеланных. Однажды в ходе одной такой встречи дома Леран не выдержал и помог Барту зажечь сигарету с помощью светящейся нити, вырвавшейся из кончика его указательного пальца.
