— Барт, тебе не нравится город, я вижу, — сказал протрезвевший Леран, — Если бы твоя воля, где бы ты жил? В каком месте?
— В другом! — без размышлений отреагировал Эриксон, — И точно знаю в каком! В доме Крониных. И ходил бы в море вместе с твоим отцом.
— Ты тоже любишь море?
— Особенно подводный мир. Тебе он знаком лучше, чем мне. Мои возможности не развились до такой степени. Но жизнь человека-амфибии — мой идеал.
— Подводный мир… — Леран протянул слова почти так, как это делала Леда, — Почему подводный? Под водой — та же земля. Мир моря — это водный мир.
— Леран, не цепляйся за несовершенство языка. Надводник, водник, подводник, водяной… Запутаться можно. Надо бы придумать слово поточнее…
Попытку словотворчества остановил тот самый человек в форме торгового моряка, на приветствие которого ответил Барт при входе в гоу-гоу бар.
— Привет, ребята! А я уж думал, что потерял вас. Можно пришвартоваться? — Моряк занял стул, на котором недавно сидела «крошка» и обратился к Барту, — Сколько же мы не виделись? Помнишь?
Барт попытался напрячь память и неуверенно сказал:
— Конечно, помню. В порту? Недавно? В этом году?
— Ну как же! — рассмеялся моряк; лицо его излучало доброту и симпатию, — Мы тогда славно повеселились. А сегодня вы что-то скучаете.
Барт посмотрел на Лерана и понял, что придётся расстаться и с забытым им другом-приятелем, так же как с Крошкой. Он налил моряку стакан, подвинул прибор и сказал:
— Извини, друг. У нас деловой разговор. Давай отметим встречу, а уж в воспоминания ударимся как-нибудь в другой раз.
— Хорошо. Я всё понял. Дело есть дело, — он опрокинул стакан одним глотком, даже не поморщившись, бросил в рот пальцами кусок холодного мяса и поднялся, — Но помните, если надо, я к вашим услугам.
Моряк располагающе улыбнулся и враскачку удалился к стойке, где стриптиз уже третий раз входил в заключительную фазу, приводящую прилипших к стойке крепко налитых зрителей в шумный восторг. Эриксон некоторое время наблюдал за извивами тел на стойке бара, затем уткнулся взглядом в пустое дно стакана, молча долил остатки спиртного.
— Барт, ты член нашей семьи. Ты мой брат, — сказал Леран, наблюдая, как Эриксон вертит стакан в руках, — И если бы не ты, я не знаю, что со мной было бы. И со всеми нами. Но я никак не могу понять, что ты в жизни ценишь больше всего. Мне это важно знать, потому что неясно, для чего я сам живу.
Барт грустно улыбнулся. Хмель перестал его брать, а разговор получался уж слишком сложным.
