«Пожалуйста, кто-нибудь, спасите…»
«Проклинаю! Проклинаю! ПРОКЛИНАЮ!»
«Я вернусь… вернусь и обязательно отомщу!»
«Мама… прошу… забери меня отсюда…»
«Больно… Как же больно… Кто-нибудь, помогите мне! Заберите эту боль!»
Один за другим, я слышал крики. Были ли это призраки, или же мысли и слова погибших здесь бедняжек – я так и не понял. Хотя, какая разница?
Я все также продолжал идти. Улыбка с моего лица, с которой я сюда пришел, не исчезла и даже не поблекла. Но вот глаза…
Наверное, мне стоило бы уйти отсюда. Телепортироваться. Это было бы секундным делом. Но я знал – нельзя, я должен принять все эти воспоминания. Не для получения какой-то выгоды, а чтобы помочь мертвым.
А еще я должен был идти вперед. Меня там что-то ждет. Я там что-то найду. Что-то, что мне нужно.
Каждый мой следующий шаг ничем не отличался от предыдущего. Но почему-то он давался мне гораздо тяжелее. Крики, мольбы, слезы, страдания и смех. Всё смешалось в один безумный хор, заставляя мою голову кружится.
Пока я наконец не остановился перед небольшой камерой.
Вся измазанная в крови и грязи, она ничем не отличалась от остальных. Разве что крыс тут было меньше. Ну и да, самое главное отличие – висящее на цепях тело.
Это была девушка, но если бы она не висела тут голая, я бы не смог это понять. Вся изуродованная, с сотнями шрамов и еще большим количеством ран с уже начавшей гнить плотью, она выглядела не как человек. Правая ее нога отсутствовала ниже колена, и по обрубку было понятно, что срезали ее мечом косым ударом. Левая же была на месте, но не имела всех пальцев – судя по всему, это крысы постарались. По остаткам же ног засохла некогда стекавшая кровь. Ее насиловали оружием.
И несмотря на все это, я слышал стук сердца. Очень тихий, почти остановившийся, но от этого не менее живой.
Мои ноги повели меня сами. Я даже не мыслил в этот момент толком. Не чувствуя ни отвращения, ни жалости, я приблизился к решетке и касанием Тьмы превратил преграду между нами в ничто.
Наконец, я дошел до нее.
Она была в сознании. Я видел это по ее глазам, уставившимся на меня. По ним не стекали слезы, но было видно, что она сломлена.
Я так и стоял перед ней, просто смотря на нее и не предпринимая никаких действий. Но продлилось это совсем недолго.
– У-…-бей… – взмолилась она. – П-про-…-шу… убей… меня…
Я не видел в ее глазах хоть какие-то зачатки эмоций. Она говорила это без желания? Скорее, она так долго об этом мечтала, что даже сейчас, когда она уже, по сути, лишь кукла, она думает лишь о смерти.
