– Если у тебя, дитя мое, имеются сомнения, то лучше, конечно, разрешить их при помощи женщин, заслуживающих доверия. На первый взгляд ты полноценная девочка. Что заставило тебя думать иначе?
– Существуют некие особенные причины, – ответила Фриек, – о которых мой отец умолял меня не рассказывать.
– Ты – весьма рассудительное дитя, – сказала мать-настоятельница.
Она созвала старых монахинь, и втроем они произвели осмотр Фриек, для чего раздели ее совершенно, избавив даже от рубашки. И затем единодушно постановили:
– Ты – девочка, и при том самое совершенное существо своего пола, какое нам доводилось видеть. Поэтому отныне носи женское платье и держи голову высоко.
В те дни в монастыре воспитывался племянник настоятельницы – Галевин, сын того самого сира Галерана, что был ранен на памятном турнире, во время которого дама Азенор лишилась своего носа, а ее второй муж, сир Вран, – жизни.
Галевину было двенадцать лет. Это был рослый мальчик со светлыми волосами и очень белым лицом, легко обгоравшем на солнце. На носу и щеках у него была россыпь бледных веснушек.
Увидев девочку, он подбежал к ней и толкнул:
– Эй ты! Ты будущая монахиня?
– Вот еще! – гордо сказала Фриек. – С чего ты взял?
– А что ты здесь делаешь?
– Не твое дело!
– Я просто спросил.
– А я просто не ответила.
– Почему?
– Не хочу! – И она тоже толкнула его.
Он не остался в долгу, и скоро они уже катались по земле, награждая друг друга тумаками. Галевин был старше, но Фриек – сильнее, и она одержала верх в прямом смысле слова: уселась на него верхом и принялась тузить его справа и слева, приговаривая:
– Это научит тебя вежливости, грубиян!
– Пусти!
– А вот не пущу!
– Пусти! Я пожалуюсь настоятельнице!
– Да жалуйся на здоровье, я все равно скоро уйду отсюда.
– Тебя запрут в карцере!
– Я убегу!
– Отсюда не убегают, – пригрозил Галевин.
– А я убегу. Ты знаешь, кто мой отец?
– Да кто бы ни был, ты не убежишь.
– Мой отец – бисклавре, – сказала девочка гордо. – Он придет за мной и порвет тут всех на кусочки, а тебя – съест!
– Ты все врешь, – сказал Галевин, а девочка стукнула его кулаком в нос и отпустила.
Белое лицо Галевина залилось кровью, он сел и начал вытираться руками.
– Ты злая, – сказал он. – Женщина не должна быть такой злой.
– Много ты знаешь о том, какой должна быть женщина, – ответила девочка. – Да я только сегодня окончательно убедилась в том, что принадлежу к этому полу.
– А что, были сомнения?
– Еще какие!
– Да уж, – сказал Галевин, глядя, как красные кругляши один за другим падают в пыль. – Глядя на тебя, и не подумаешь, что ты девочка.
