– Но каким образом ей удалось родить от вас ребенка?
– Фриек появилась на свет одновременно с шестой дочерью Азенор – Секстой, – сказал сир Эрван. – Это я знаю достоверно. И будь она безносой, ее именовали бы Септимой. Но коль скоро родилась она с носом, это наводит на определенные раздумья. И я полагаю, что некогда уронил я малое семя в пашню дамы Азе-нор. Вследствие зловредности характера дама упорно не позволяла моему семени прозябнуть и производила на свет лишь те плоды, что посеял сир Ален. Но в конце концов силы дамы ослабли, а злоба ее отступила, и мое семечко наконец проросло. Уцепившись за крепкое изделие сира Алена, выбралось оно на свет, как ни пыталась дама Азенор удержать его во тьме, – и носатостью своей обличило свирепый нрав матери. Таким образом Фриек является моей дочерью от дамы Азенор, зачатой в законном браке.
– Сир Эрван, – сказал граф Жан, – определитесь лишь с одним: будете вы считать свое дитя сыном или дочерью?
– Когда Фриек достигнет брачного возраста, природа сама возьмет верх, – сказал сир Эрван. – Я положу перед нею два платья, мужское и женское, а дочь моя сама выберет, сын она мне или дочь. Однако лично я склоняюсь к тому, что это все-таки дочь.
– Очень хорошо, – сказал граф Жан. – Воистину, годы сделали вас мудрым, мой бисклавре.
И он жестом отпустил сира Эрвана.
Между тем сир Ален из Мезлоана явился в Ренн со всем своим выводком дочерей и супругой, которая не решилась предстать перед блестящим обществом Реннского двора без вуали. Дочери же сызмальства привыкли считать себя прекрасными и красивыми и ни одна не стыдилась отсутствия у себя носа.
Однако то, что они увидели в Ренне, заставило их задуматься и опечалиться.
И в конце концов они обступили мать с отцом и заговорили все одновременно.
Прима сказала:
– Как же так, матушка? В какое общество вы вывезли нас? Не вы ли утверждали, что носы растут лишь у простолюдинок, кои развратны по природе своей, а добродетельная девушка из знатного семейства вовсе не должна обладать этим признаком мужественности, столь непристойно выдающимся между щеками?
Секунда подхватила:
– Но здесь у каждой дамы, даже самой знатной, растет нос!
– Даже у самых маленьких девочек он есть, – добавила Терция.
– У меня веки болят – так часто приходится их жмурить, чтобы не мучить себя столь оскорбительным зрелищем! – сказала Кварта и заплакала.
Квинта тихонько спросила:
– А вдруг это не они, вдруг это мы неправильные? Возможно ли такое, господин наш?
