– Понятное дело, наплёл! – гадко улыбаясь, подтвердил Флоримон. – Я сказал, что выменял у вас девушек на деньги и её княжескую персону.
– Подлец! – на этот раз не выдержал Тредиаковский, представив себе, какие муки испытала Софья, услышав о его мнимом предательстве. Он хотел и вправду как следует ударить бандита, но удержался и лишь поднес к его носу свой внушительный кулак. – В последний раз спрашиваю: где княжна Софья?!
– Но я и сам не знаю, где! – поверив в серьезность угрозы русского, стал оправдываться Флоримон. – Я уже не рад, что с нею связался. Сколько мне приходилось сталкиваться с молодыми женщинами, ничего подобного не случалось. Все они меня боялись, все сидели тихо, как мыши, все ломались, едва я показывал им кнут, но ваша княжна… Ее невозможно удержать в руках!
– То есть как это? – переспросил барон.
– Дважды она уже сбегала от меня, дважды! А последний раз ей на помощь, кажется, пришло само провидение…
Он замолчал, видно, заново переживая происшедшее.
– Если подумать, то именно с её появлением у меня начались воистину чёрные дни. Меня стала преследовать полиция. Мой напарник меня обманул. Мой отец не захотел пускать меня в замок, в котором я жил с самого рождения! Подумать только, в течение месяца Флоримон-счастливчик превратился во Флоримона-неудачника! Будь проклят тот день, когда я впервые встретил вашу Софи и посчитал её легкой добычей!
– Тогда, может, тебе оставить её в покое? – насмешливо предложил Григорий.
– А заодно и огромное богатство, которое принадлежит мне по закону? – ехидно продолжил де Баррас. – Много лет я зарабатывал деньги в поте лица своего, в то время как в подвале родительского дома лежало несметное богатство! Теперь мой отец, дряхлый старик, привёл в дом жену, которая прежде была крепостной девкой. И она к тому же почти не говорит по-французски!
– Если и вправду богатство твоё – бери. Судя по всему, княжны сейчас нет в Дежансоне…
– Вот именно! Но, кроме неё, дорогу к сокровищам знает лишь отец, а он отказывается даже говорить со мной об этом!
– Но, наверное, он показал эту дорогу своей молодой жене? – предположил Тредиаковский. – Чего ты так ухватился за княжну?
Теперь барон де Кастр и Тредиаковский будто поменялись ролями. На этот раз всё больше молчал Себастьян, а вопросы задавал Григорий.
– Послушай, уж не влюбился ли ты в неё?
Лицо Флоримона исказилось от ярости, и он забормотал чуть ли не со слезами:
– В эту змею подколодную! Обманула меня, сказала, что покажет, что замуж пойдёт. Письмо украла. В окно выстрелила. Кареты меня лишила. Еле успел удрать!..
