Когда Быков очнулся, первое, что он увидел на пульте – не горел квадратик индикатора надпространства. «Пик Криксона», – понял он. Это не вызвало в нём взрыва радостных эмоций. С трудом поднявшись с кресла, превозмогая боль в середине черепа и в позвоночнике, он побрёл как можно скорее в каюту Клинового.
Старик лежал на диване, хрипел, растирал левую сторону груди.
– Ч-что же это, Андрюша? Неуж-жели твой пик? – с трудом выговорил он. Левая рука его дрожала. Он опирался ею о край дивана, силясь подняться.
Быков непослушными пальцами открывал дверцу аптечки. Та не поддавалась. Вырвав дверцу, он выгреб из аптечки горсть таблеток в ярких упаковках. Выбрал нужные, дал Клиновому и проглотил сам.
Шатаясь, лязгая суставами, побрёл обратно в рубку. Долго не возвращался. Потом Клиновой, как бы издалека, услышал его доклад:
– Системы корабля работают нормально, товарищ инструктор.
И, по неуставному:
– Наружные приборы показывают сущую ерунду, Николай Антонович!
Потом сидели, откинувшись на диване, с полчаса. Боль в суставах и позвоночнике постепенно утихла, хотя не проходило ощущение, будто мозг всё время распухает и вот-вот лопнет череп. Но потом прошло и это.
– Пойдём в рубку, Андрей. Да ты не помогай мне, я сам могу идти.
На обзорном экране Клиновой и Быков увидели воистину великолепное зрелище. Их корабль двигался над гигантским диском по орбите, наклонной к плоскости этого диска. В центре диска, затуманенный газопылевым облаком краснел большой шар-солнце. Оно пробивало свои лучи сквозь множество колец диска, а те, в свою очередь, преобразуя, отражая и усиливая его свет, да что свет – каждый лучик, каждый фотон, светились всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками цветов, от мрачнокрасного до самого чистобирюзового. Казалось, что эти кольца без устали играют лучами своего светила, перебрасывая горсти фотонов друг другу. Вот по диску пробежала золотая змея, рождая на каждом кольце фиолетовые искры; потом чёрные как аспид спицы связали все кольца в единое колесо, но рассыпались, сменившись красными молниями.
Ближний край диска был невидим за рамкой экрана. Противоположный край простирался далеко в космос. Отдельные звёзды просвечивали сквозь его туманную дымку на периферии, а далее он терялся среди крошева неведомых звёзд.
В диске выделялись два пояса астероидов. Среди бесформенных мелких обломков можно было заметить довольно крупные, более похожие на маленькие планеты. Их крошечные серебристые серпики и диски вдруг вспыхивали, участвуя в общей игре света и цвета, как нечаянно брошенные на звёздные тропинки кристаллы драгоценных камней.
