– Как вы меня нашли?
– По дороге в посёлок встретила какого-то манза. Я спросила его: «Не видел ли он русского?» Он сказал, что видел с двумя корейцами и манзой, вызвался проводить. Вот и привёл сюда.
– У хунхузов мы.
– Вот говорила я тебе: «Не пил бы…»
– Ладно, – отмахнулся Аким.
Тут вошёл китаец, поманил Акима рукой и сказал:
– Элос (русский), ходи сюда.
Вышли на улицу, перед Акимом стоял среднего роста китаец с большой бородавкой под левым глазом. Он довольно-таки сносно говорил по-русски, стал выспрашивать Акима – кто он, что он. На все ответы казака кивал задумчиво.
В фанзу Аким вернулся более или менее успокоенным.
– Они со станицы за нас выкуп возьмут, Любаша.
Утром хунхузы повели своих пленников куда-то в горы. Шли долго, пока не пришли к маленькой охотничьей фанзе, стоявшей с краю небольшой полянки, у подножья пригорка, поросшего редким лесом. Хунхузы расположились на поляне, пленников заперли в фанзе, еды им не дали.
– Главное не показывать страха перед ними, – учил Аким сына, – они себя называют храбрецами, и храбрость в других уважают.
Прошла ещё одна тягостная ночь. Утром хунхузы загомонили, чем-то взволнованные. Предводитель хунхузов перекричал своих подчинённых, стал чего-то говорить, ему возражали.
Аким побледнел, он понимал немного по-китайски.
– Плохо дело, Любаша, убить нас хотят. Деньги они получили, да злы они на казаков за что-то, за что – не понял. Вот, что. Пока они там орут, пошли-ка отсюда, Бог даст, догонять нас не будут. Выкуп-то они получили.
Акиму удалось сбить палку, которой подпиралась дверь фанзы. Дверь осторожно приоткрыли, первым выскочил Ефимка, за ним Люба, последним вышел Аким. Беглецы сразу завернули за фанзу и скрылись в лесу. Они шли на север, стараясь идти так, что бы солнце у них было справа и чуть за спиной. Шли долго, стараясь не шуметь, прислушиваясь к звукам леса. Всё было тихо. Вышли на тропу, пошли быстрее. И тут слева раздался выстрел, за ним – второй. С горы спускались хунхузы.
– Бежим! – крикнул Аким.
Беглецы побежали. Тропа сначала свернула налево, потом вильнула вправо, обходя небольшую горку. Хунхузы неслись вслед. Аким подобрал с земли крепкую палку.
– Бегите, спасайтесь, я задержу.
– Аким!
– Прости меня, Люба, спасайся.
Люба бежала, длинные юбки её сдерживали бег, силы покидали её.
– Сыночек, Ефимушка, беги до посёлка и не оглядывайся.
Ефимка оглянулся на мать, кивнул и побежал по тропинке ещё быстрее.
Расстроенные казаки, не таясь, подъехали к кумирни. Осмотрелись кругом: конверта с деньгами ни под чугунком, ни где-либо ещё видно не было.
