Взрослые жили дольше, дети рождались чаще и реже умирали. Рождаемость превышала смертность и, через некоторое время, популяция разрасталась до такого поголовья, что возникала необходимость создания системы взаимоотношений, распределения обязанностей, благ и спальных мест. Системы, которые рождались и развивались, с каждым разом становились более совершенными, чем в далёком и недалёком прошлом, во время жизни на деревьях. Но суть их оставалась прежней – каждый человек в племени (стае, стаде, прайде) становился быть должен. Должен большинству, которое могло выжить только в племени. Это они так считали, потому что выжить в одиночку даже не пытались. Часть тех, кто открыто не считал себя должными, покидали племя сами, чтобы не тащить на себе бремя непонятно откуда взявшегося, непонятно кому долга или изгонялись племенем, дабы случайно не подать заразительный пример другим и не нарушить зыбкую иерархическую пирамиду взаимоотношений.
Мои предки умели управлять, но не любили. Хлопотно это. Тот, кто умеет управлять и когда ни будь это делал, тот понимает о чём я говорю, поэтому у власти часто оказывались (оказываются до сих пор) те, которые очень хотели управлять и думали, что умеют. Такие есть и сейчас и их много. Про них очень точно сказал, кажется Моисей: «И тот, кто наиболее рвётся к власти, наименее ей служит». Руководитель ближе всех к «кормушке», но тот, кто у «кормушки» не всегда умеет руководить. Числится может, но для эффективного управления статуса и места у источника недостаточно. Здесь важно, хоть и субъективно, но справедливо распределить ресурсы, а не нахапаться самому, оставив объедки на неуправляемое распределение. Руководители, подобен капитану – руководитель сначала делит, потом берёт сам, когда племя уже сытое или, хотя бы, не голодное. Капитан последним покидает судно, когда команда уже в безопасности. Такие руководители ценятся, потому что они умеют заботится и заботятся о команде (племени). А команда заботится о руководителе. Замкнутый круг. Если Вы, дорогой читатель, скажете, что я не прав, я не буду слушать, спорить и переубеждать, я останусь при своём мнении. Чем-то я похож на своих предков, которые были другими. Иногда чем то, иногда очень.
Предки, вообще, много чего умели, но не всё, что они умели им нравилось делать. Размышлять, философствовать, лицезреть, творить (не вытворять, а создавать шедевры) и наслаждаться – это умели и любили. А управлять, убивать, долго работать, переносить тяготы и лишения – тоже умели, умели хорошо, но не любили. И если это и делали, то лишь по большой нужде и, если есть ответ на вопрос «Зачем?».
