– Почему так, Лёва? – спросила она, когда мы остались одни – Почему все так несправедливо? Почему я могла предложить себя тебе и наверное смогу кому-то еще, а ему не могу… Боюсь. Чего? Ты не знаешь?
– Знаю… Ты боишься себя саму – объяснил я – Боишься раствориться в нем и перестать быть Ведой. Боишься вспомнить свое имя. Может ты и знаешь что делаешь когда дело касается Леса…
Я задумался, подбирая осторожные слова, а она молча смотрела на меня своими огромными светлыми глазами и ждала этих слов. Тогда я решил не подбирать слова.
– А вот когда речь идет о влечении сердца, то ты становишься… – тут я сделал эффектную паузу и закончил – …дура дурой.
По-моему, несмотря на всю простоту сентенции, получилось удачно, потому что она вздрогнула, опустила взгляд, а когда подняла его, то я увидел осторожную улыбку на ее лице.
– Так я пойду? – робко, как маленькая девочка, спросила она.
– Ты еще здесь? – рявкнул я.
Она вскочила и, сверкая босыми пятками в свете обеих лун, побежала к избушке. Я остался один и мне было совсем не холодно у тлеющего костра. Несколько раз я просыпался, подбрасывал хвороста, поворачивал к горячим углям замерший бок и снова заворачивался в плащ. Разбудил меня плеск воды: Веда мылась в запруде. Меня она не испугалась, не взвизгнула, лишь прикрыла грудь руками.
– Как ты это сделал вчера, Лёва? – спросила она – Это такая волшба?
– Волшба, конечно же – сказал я, сделав серьезное лицо – Я же великий волхв. Сам конунг Хельги это признал.
– Спасибо, Лёва – тихо прошептала Веда и улыбнулась – Это была могучая волшба. Теперь у меня будет дочка.
А у той дочки будет отец, подумал я, посмотрев на Урхо, который вылезал из избушки, щурясь на утреннее солнце.
– Что я могу для тебя сделать?
Я знал что она может сделать. Через несколько десятков лет у сотника Неждана в хоромах на Подоле родится дочка. Он назовет ее Ингимюндой, мать будет звать ее Ладислава, поп окрестит ее Анной, а я буду ласково называть ее Аней, Анютой, Аннушкой, Анечкой. Эта маленькая девочка вырастет, а когда она вырастет, она должна получить Зеркало и научиться к нему взывать. Тогда многое из того, что могло случиться неправильно, произойдет единственно верным путем. Все это я и объяснил Веде.
– Ты говоришь, что тогда Змеи не пройдут и во второй раз? И последние жрецы исчезнут? Ты клянешься?
Я кивнул и молча показал ей шрам на ноге.
– Я все сделаю – просто сказала она – Но это не услуга тебе, это награда мне.
