– Можно ли будет нашему народу осесть в Киев-граде?
Наверное, можно. Ведь кто-то (я-то знал – кто) написал "киевское письмо" через сто лет, да и моя Аня родилась на окраине хазарской слободы и говорила на иврите. Но Веда утверждала, что история не остается неизменной и толстяк Рои тоже был в этом убежден. Стая птерозавров и люди в капюшонах могли порвать "времени связующую нить" и тогда не будет ни Киева, ни моей Ани, а может быть не будет и моей квартиры на берегу моря в Нетании, в которой есть пустующая пока детская комната. Значит мы должны их остановить. Так я и объяснил Исааку. Как мы их остановим я пока не знал, а он не спрашивал. Мы обнялись и я вспомнил, что также точно мы будем прощаться с Авраамом и Магутой на берегу Днепра. Великие реки Причерноморья понемногу становились для меня памятными рубежами.
Нам с Урхо следовало поторопиться и как можно быстрее покинуть кочевье. Нет, кочевники были весьма гостеприимны, но слишком свежи были воспоминания о Змеиной балки и мы опасались, что нас могут вычислить. Однако, когда я открыл полог нашей гостевой юрты, на нас неожиданно пахнуло вкусными запахами от очага. У нас были гости и они чувствовали себя здесь как дома. Нас встретили двое, оба в головных уборах. По-видимому, обычай снимать шапки входя в помещения еще не появился, а может быть им было плевать на обычаи. Первый из них, совсем молодой, носил круглую шапку, отороченную темным куньим мехом. Второй, значительно старше, почти старик, водрузил на голову нечто вроде колпака с оторочкой из рыжего лисьего меха. Оба были одеты как кочевники, в халатах поверх рубах и штанов темного цвета, заправленных в кавалерийские сапоги. Молодой явно был воином, причем воином не из простых. На это указывал кинжал в богатых ножнах и изощренная отделка халата. Халат старика был попроще и весь исписан странными символами, напоминающими тройки перекрещенных копий, вписанных в круг. На его рубахе я заметил несколько неясных рун.
Оба визитера даже не подумали подняться при нашем появлении. Молодой широким жестом указал на овчины, между которыми за время нашего отсутствия волшебным образом появился низкий столик с лепешками, дымящимся молоком, пиалами и кувшином вина.
– Садитесь, друзья – сказала он на иврите – Я Арпад, сын Альмоша, "дьюлы" племени "медьери".
– "Дьюлы" только одного племени? – не выдержал Урхо – Или "надьфейеделема"?
– Мой господин проявил скромность, простим его – сказал старик – Меня зовут Ченге. Я талтош при моем господине.
