Тщетно Марк увещевал его, пылкий еврей оставался непоколебим в своем намерении. Тогда сотник принял вызов. Драться решили на коротких мечах.
С минуту соперники стояли друг против друга. Римлянин гордо и смело ждал нападения, зорко следя за малейшим движением своего противника; еврей же присел, как тигр, готовящийся к нападению, выжидая удобного момента. И вот с тихим, коротким криком Халев кинулся на Марка. Дикой яростью сверкали его глаза. Марк проворно отскочил в сторону в тот миг, когда удар должен был поразить его, и меч Халева запутался в складках его плаща. Марк, поймав его, возвратил удар, но, опасаясь нанести юноше серьезную смертельную рану, направил удар на руку и отсек один палец, поранив остальные; Халев выронил оружие. Тогда Марк, наступив ногой на меч противника, обернулся к нему:
– Юноша, ты сам того хотел! Это тебе урок, и ты до самой смерти не забудешь его. Ну а теперь иди!
Халев заскрежетал зубами.
– Мы дрались насмерть. Слышишь, насмерть!.. Ты победил, убей же меня! – и окровавленной рукой он распахнул на груди одежду, чтобы противник легче мог пронзить его мечом.
– Оставь подобные шутки лицедеям! – сказал Марк. – Иди, но помни: если ты осмелишься когда-нибудь на какой-либо предательский поступок по отношению ко мне или к любимой тобой девушке, то я убью тебя, как воробья!
Издав нечто похожее на стон или проклятье, Халев скрылся во мраке, а Марк, пожав плечами, уже готовился войти в дом, как вдруг чья-то тень упала на дорогу. Он обернулся и увидел подле себя Нехушту.
– Ах, друг Нехушта, каким путем ты очутилась здесь?
– Вот этим! – ответила та, указывая на живую изгородь, отделявшую их сад от сада странноприимного дома. – Оттуда я все и видела, и слышала!
– Если так, то, надеюсь, ты похвалишь меня и за ловкость в бою, и за добродушный нрав?
– В бою ты ловок, это правда, хотя нечем похваляться, имея такого безумного противника. Ну а что касается твоего добродушия, господин, то скажу тебе, что оно достойно глупца!
– Так вот какова награда за добродетель! – воскликнул Марк. – Скажи, пожалуйста, почему ты так говоришь?
– А потому, господин, что этот Халев станет опаснейшим в Иудее человеком, особенно для госпожи моей Мириам и для тебя самого. Тебе следовало убить его теперь, тем более был случай. Теперь же придет его очередь!
– Ты, может быть, и права, добрая Нехушта, но я все это время вращался между христианами и, вероятно, несколько заразился их взглядами. Это, кажется, славный меч, возьми его, друг Нехушта и храни у себя. Спокойной ночи!
