К рассвету Бобровая Лужа была уже позади. Шел Облакогонитель напрямик даже и по гиблым местам, шел сторожко: не провалиться бы в какую трясину. Откладывать дела на потом обыкновения он не имел, время для тайных разговоров наиподходящее, самый разгар охоты с перевесами, глаз досужих нет, нет и длинных ушей.
Птица тянула на юг стаями преогромными, было ее в этом году без счету. Все селища, выселки и деревушки стояли пусты, даже в самом Серпейском граде кроме сторожи никого не осталось, ушли на лов, а сторожа – ее дело такое, мало ли что, птицу на ее долю и роды наловят. Где какому роду-племени вешать свои перевесы оговорено было заранее и условлено, и поставлены в нужных местах заметные знаки. Так что ежели кому надо для какого дела кого отыскать, сыщешь без труда, держи лишь глаза раскрытыми и на ходу не спи.
Начинать следовало с Бажана, потому и держал путь Бобич к дальним озерам, потому и вышел ни свет, ни заря. А начинать с него следовало вовсе не потому, что стал он со смерти Радимира старого вечевым старцем. Дело закручивалось похитрей.
Во время оно, когда был Бажан молодым, жена его, что ни год, рожала девочку. И дары Бажан Рожаницам подносил, и жену любимую, бывало, принимался поколачивать, ничто не помогало. Взял за себя еще одну жену, и с нею та же история. А уж когда состарился, поседел, когда на женщин и смотреть-то почти перестал и вовсе отчаялся, родила вдруг старая любимая жена сына, и в том долгожданном сыне он, Бажан, не чает души. Конечно, с одной стороны, он вечевой старец и хранитель заветов, но с другой-то, с другой…
По родовому закону в восприемниках у него числился младший брат Дружина. Сам Бажан суровенек, натерпелся от него Дружина всякого за долгую жизнь. Вот и следовало подбросить вечевому в голову коварную мыслишку: а ну-как примется младший братец, буде перейдет к нему родовая власть, вымещать зло на несчастной горькой сиротинушке Божедаре, сыночке Бажановом единственном. А предлог для встречи есть прекрасный и самонужный, пришел Облакогонитель к старцу вечевому, сам пришел, не чинясь, дабы быть им заодно в великом и важном деле проводов Осенин. Чтобы День Рожаниц ни в коем бы разе соборно не праздновать, Велесу тяжкой обиды не наносить. Приказать это надо настрого, чтобы не как о прошлом годе, кто-то послушался, а кто-то и нет. Пусть тот день бабы сами празднуют, благо есть у них тайные обряды в обычае.
Меж дерев проблеснуло синевою. Вот и озеро. Осторожненько, чтобы шуму какого не поднять, да нечаянно в воду не плюхнуться, Бобич спустился к воде. Вода в озере была неподвижная, темная и холодная даже на вид. Вплотную к воде приступали огромные сосны, от тени тех сосен она казалась еще темней. Птицы на озере было великое множество, а где же ловцы? Бобич вгляделся.
