Распрощавшись с прелатом, я пошел готовиться к отъезду.
Утром, согласно моей просьбе, нам выделили проводника – медлительного и кряжистого Йосипа. Он отвечал за поставку соли для казацких харчей, поэтому и территорию вдоль побережья знал, как свои пять пальцев. Изредка он привозил и возы морской рыбы, которая была более соленая, чем речная днепровская, и казаки с удовольствием «баловались» ею, щелкая по вечерам бычки вместо семечек. Подождав, пока в свой возок заберется прелат, мы по команде проводника тронулись в путь. Солнце еще не заняло господствующее положение на небосводе, поэтому ехать было достаточно легко. Я ехал рядом с Йосипом, и мы лениво перебрасывались с ним редкими фразами, наслаждаясь прохладным утром и следя за блеском водной глади Днепра, который оставался позади.
–Там такой глади нет, – сказал проводник, кивая головой в сторону реки. –Там, куда ни глянь, она синяя, и волны лениво плещутся, накатывая на берег одна за другой, и воздух там совсем иной, дышится как–то глубже.
–Да, интересно, какое оно – море? Никогда там не был, морскую рыбу ел, а на море не был.
–Ну, вот и побываешь, еще и надоест, если будем там долго прохлаждаться. Солнце, соленая вода, белый песок по-разному действуют на человека. Кому-то нравится, кому – то нет.
– А люди там живут? – я вопросительно уставился на него.
–А как же! В основном рыбаки, да наш брат, казаки, которые занимаются выпаркой соли из лиманов и поставляют ее повсюду. Правда, порой налетают лихие разбойники да грабят, берут все подряд: и рыбу, и соль, и деньжата, которые накоплены от продажи. Я уже не говорю о турецких и татарских отрядах, которые рыщут по побережью и требуют свою дань. Так что народу там всякого хватает. Кроме этого, есть такие места, куда местные не то, что заплывать, а и заходить по суше боятся. Говорят, там пропадают не только животные, но и люди.
Я даже и представить себе такое не мог, и все, что рассказывал мне проводник, напрочь перечеркивало мои «морские» мечты и разворачивало меня в сторону нового осмысления будущих морских пейзажей. Так беседуя, мы версту за верстой преодолевали наш путь в неизведанное. Прелат почти не вылезал из возка, прячась от солнца, покидая его только для того, чтобы размяться в тени да подкрепить свои силы всякой снедью, которую раскладывал перед ним его слуга. Наш отряд состоял всего из семи человек, среди которых, кроме прелата и его слуги, было два охранника, извозчик да я с проводником. Путешествие проходило спокойно, правда, когда мы пересекли границу поселений и въехали в дикую степь, к нам пару раз приставали татарские отряды, но, увидев турецкий фирман (разрешение), который предъявлял прелат, они молча разворачивали коней и удалялись ни с чем. Наконец на третий день пути легкий ветерок принес нам ни с чем не сравнимый запах моря, который заставил всех прибавить шагу. Лошади тоже оживились, чувствуя скорый отдых. Ближе к вечеру мы достигли небольшой балки, внутри которой спряталось несколько глиняных домиков под соломенной крышей. Навстречу нам в сопровождении лающих собак вышло человек пять, держа в руках ружья. Йосип, ехавший впереди, снял свою шапку и, покрутив ее в руке, крикнул: «Пугу, пугу, то казаки с Югу». Старший из встречавших приложил ладонь к глазам, внимательно стал всматриваться во всадников, а затем крикнул: «Йосип, то ты?».
