– Я думаю, нам пора снова двинуться в путь.
И, как всегда, дорога помогла забыться. Она помогла заглушить не малую обиду, что терзала душу Антреса. Впервые за свою длинную жизнь у Призрака возникли сомнения по поводу того, кто для него Мастер. Он всегда считал, что нет никого важнее его старого друга, который много лет назад дал ему цель, благодаря которой Антрес обрел жизнь, вместо жалкого, пусть и очень долгого существования. Призрак не мог себе даже представить, что было бы с ним, если бы он много лет назад, убегая от погони, не встретил Мастера.
Однако каждый раз, снимая с себя перед сном рубаху, взгляд Антреса невольно подал на золотую ленту, повязанную на его предплечье, и его сердце сжималось от боли, потому что за сто лет, что прошли со смерти Виттории, горечь утраты не прошла.
Увы, Антрес не сознавал, насколько печально то, что семь с половиной веков он сроднился всего с двумя людьми. И если бы он это понял, ему не пришлось мучить себя до самой смерти Мастера тем, кто из них двоих для него важнее.
Мастер умер во сне, приятной смертью вдоволь нажившегося человека. Он не стал предупреждать Антреса или же оставлять ему прощальную записку. Мастер видел, время, которое по идее должно закалять людей, научило Призрака крайне тяжело воспринимать каждую потерю. Он не хотел, чтобы Антрес мучил себя подготовкой к его уходу, поэтому Мастер и смолчал.
Обнаружив по утру уже остывающее тело Мастера, Антрес совершенно не удивился. Чутье уже несколько месяцев подсказывало ему, что уход друга близок, просто по каким-то своим причинам он не хочет поднимать этот вопрос.
Призрак перевернул тело Мастера на спину, сложил ему на груди руки и внимательно вгляделся в побледневшее лицо человека, к которому он так привык за последние два десятилетия.
– До встречи, друг мой, – с грустью в голосе пробормотал он. – Скоро увидимся снова.
Антрес устроил Мастеру скромные похороны, которые до боли напомнили ему похороны Виттории. В тот момент, когда оказалось, что нет их обоих, Призраку вдруг стало совершенно все равно, кто из них двоих для него важнее. Теперь, когда они оба ушли, Антрес, как никогда был силен в своем желании жить дальше. Потому что это нужно Мастеру. Потому что этого хотела Виттория. Потому что он сам не видел другого пути.
