– Как проморгали-то?! – сам на себя злился капитан.
– Уходить надо! Пока колонна не подошла! – вслух переживал Лёшка.
– Как?! Ползком, что ли?!
– А хоть бы и ползком! Вон, машины уже идут! – мотнул головой на поднимавшееся вдали облако пыли Алексей.
Над ухом громыхнула винтовка. Секундой позже щёлкнул ответный выстрел. Немецкая пуля пробила брезент палатки в паре сантиметров от головы Андрея. Боец живо распластался рядом со всеми.
– Не попал! – то ли о себе, то ли о противнике пробормотал красноармеец. – Бежать надо, товарищ командир! Немцы едут!
– Тому мотоциклисту ты ничего не должен? – с издёвкой начал обращение к Алексею капитан.
– Ничё… – зло буркнул в ответ Лёшка.
– Тогда слушай мою команду, сержант! Подползёшь к дороге и той гранатой, что тебе товарищами доверена, фашиста «приголубишь»! Задача ясна?
– Так точно! Разрешите выполнять?
– Быстрее уже! – И к Андрюхе. – Держи его на прицеле, а то мало ли что?!
– Пусть лучше «фрица» отвлечёт, чем в своих целится, – уползая, огрызнулся Алексей.
«Фрица» отвлекли. В отряде было три винтовки и наган. Палить начали все сразу, да так, что Лёха испугался, как бы фашист не сбежал. Но тот был упёртый – огрызался! Возможно, уверенности ему добавляла приближающаяся колонна. Когда Лёшка, подволакивая раненую ногу, подполз к дороге с одиноко стоящим на ней мотоциклом, до головных вражеских машин не было и километра. Немец на той стороне, отстреляв обойму, занялся перезарядкой. Этой секунды, когда внимание солдата отвлеклось на оружие, Алексей, изматывая нервы лежащих сзади товарищей, и ждал. Кольцо. Разжатая ладонь. Хлопок взрывателя. Отлетевшая предохранительная скоба. Дым от запала. Пора!
Граната белым облачком рванула в воздухе аккуратно над лежащим в кювете фашистом. С места вражеской лёжки донеслись громкие ругательства. Затем на Лёшкину сторону поочерёдно, шипя запалами, прилетели две «колотушки». Рванули в пяти метрах – пронесло! Гранаты угодили в колею, набитую съезжавшими с дороги к госпиталю машинами и подводами. Привстал. Оглянулся, увидел белые от соли спины его недавних товарищей, со всех ног несущихся к лесу.
– Бросили, сволочи, – без особой злобы пробурчал вслед убегавшим красноармейцам Алексей.
Немец затих, в бегущих по полю солдат не стрелял, но проверять, жив или нет, без оружия – не рискнул. На мотоцикле, свалившемся от взрыва гранаты набок, Лёха ездить не умел, а потому пластунским способом, наплевав на раненую ногу, ужом вернулся в лагерь.
