И я достал начатую бутылку французского коньяка «Камю» и налил буквально по капле в чашки с чаем. По комнате разнесся непередаваемый аромат. Эдвард взял чашку в руки и, понюхав, осторожно отпил глоток. Очевидно, такая смесь ему понравилась, так как на лице расплылась довольная улыбка.
– Очень согревающий напиток, – произнес он. – А что касается янтарных батарей – это интересно. Однако, я думаю, немцы не будут применять их массово – слишком дорого. Разве что для маршала Геринга, но неизвестно, когда он попадет в холодную воду. А с женщинами в несколько раз дешевле. Однако обстановка в мире действительно очень серьезная. Все ожидают, что, несмотря на мирный договор, Гитлер в ближайшее время нападет на Россию. Об этом свидетельствует логика его действий и концентрация войск на границе. Наше ведомство постоянно получает различные сведения о желании немцев дестабилизировать сложившуюся ситуацию. Для этой цели используются все доступные методы, о которых мы уже знаем и о которых нам предстоит еще услышать.
Возразить что – либо ему я не мог. Все было так, как он обрисовал. А вот его фраза о новых методах войны в ближайшее время получила свое подтверждение. Буквально накануне войны я получил новое сообщение, которое очень меня удивило. Оказывается, «Анненербе» начало осваивать новый вид технологий, направленных на контроль за психикой человека. Два дня я потратил на расшифровку информации, а потом сидел и анализировал её, пытаясь определить реальность самих действий. А они действительно были. Как оказалось впоследствии, в первые дни войны Сталин был не в состоянии принимать какое-либо решение, с чем это было связано – никто не знает. И только после приезда к нему на дачу членов Политбюро и их коллективной просьбы возглавить Государственный комитет обороны он вышел из непонятного состояния и смог приступить к работе. Вероятно, это было результатом возможных методов влияния на личность, разрабатываемых в лаборатории «Анненербе».
Суть сообщения состояла в следующем. К моему Сергею Виленскому, работающему врачом в Вермахте, обратился за помощью его бывший сокурсник, служивший в войсках СС. Нужно было осмотреть ребенка и определить как саму болезнь, так и причины, ее вызвавшие. Отец ребёнка сделать этого не мог, так как был сугубо терапевтом. А учитывая, что малыш был необычный, то и подходы к нему должны быть нестандартными, потому что на терапевтическом уровне у него было все в порядке. Сокурсник так туманно говорил об этом, что Сергей ничего толком не понял. Когда он прямо спросил собеседника, в чем дело, тот сообщил ему, что расскажет все полностью, если Сергей даст согласие провести консультацию с ребенком. Заинтригованный таким развитием событий, мой друг согласился, но поставил условие известить об этом свое руководство. Вопрос был решен в течение двух часов, и Виленский был прикомандирован к эсэсовскому эскулапу. Взяв саквояж с медицинскими инструментами, Сергей готов был отправиться в путь, однако ему сказали, что это не в Берлине, а в совершенно другой местности и выедут они туда завтра утром. Но перед этим он должен дать подписку о сохранении государственной тайны, что и было сделано.
