– Баба Вера говорила, дядька Зоб опять сестричку Фимку побил, что детей ему не родит.
Он ее бьет, она не родит. Баба Вера говорит, она того и не родит, что он бьет. Я бы обижался. Я к нему не хожу никогда. Милостыньки не дают, только по шее. Дядька Зоб все Фимку много гоняет. Про него говорят, она больше его холопов по наказам старается.
– А верно плотники говорят, что у тебя женку и сыновей дядька Зоб побил? Да еще всех остяков в кочевье? Верно?
– Верно, – кивает Олонец.
– А что же теперь, заберут дядьку Зоба, да? Служилые же должны прийти, пытать его, казнить?
– Не придут.
– Должны прийти! У них же служба! Прошлого года вора поймали, его казнили, палками били. Сказали, служба такая – воров бить. Значит, и дядьку Зоба должны!
– Не придут, – повторяет Олонец.
– Служба же!
– Дело руки делают. Ни служба, ни закон рук не имеют. Всякий же руки прикладывает по слову закона либо со страху, либо по выгоде. Страху за Зоба не наводят, самого Зоба они пуще боятся. Выгоды им Зоб тоже больше приносит.
– Это потому, что правды нет! – убежденно трясет головой Филька. – А верно, на Москве закон вышел, что всех дядек-воров к ответу и всю неправду вычистить?
– Верно, есть книга с таким законом, – соглашается Олонец, – видел ее в Енисейске в съезжей избе.
– Батюшки светы! И что, теперь вычистят?
– Теперь нет. Больно тяжела крышка у той книги. Не нашлось такого богатыря, чтобы ее поднять.
– Никогда не будет? – ахает Филька.
– Может и будет. Привести к суду Зоба, немного правды прибавится. Кто-то где-то еще по правде сделает. Глядишь, сообща подымем крышку.
– А дядька Зубов с братом Жмыхом все не пришли. Уже искали их, но недалеко. Теперь Плаху ждут, чтобы людей взял, далеко искать стал. Скоро придет дядька Плаха, будут далеко искать. Когда уйдут, пойдешь к дядьке Зобу снова?
– Плаха не дурень. Сперва слободских спросит. Узнает, что в избе у тебя новый человек живет…
– А ты убежишь! Ты же знаешь и спрячешься! Я иногда прячусь, меня не находят, здорово!
– Меня не найдет, тебя спросит. А ты расскажешь…
– Нет! Я не могу. Ты просил не говорить, я не говорил! Даже третьего дня, дядьки меня в кабаке попинали маленько и забавлялись – головой в коровью мочу кунали. Хотел сказать, что тебе скажу и ты их накажешь, но не сказал! Видишь какой я толковый?!
– Почему Плаху ждут, где он сейчас?
– А в Енисейск уехал. Скаску повез, что твоих остяков не дядька Зоб, а татары побили. Дядьки плотники говорят, тогда волость за князем Тингытом будет, знаешь его? Его все знают – в острожке как сын боярский живет. А людей в волости нет, и Тингыт ее дядьке Зобу для промысла отдаст. Здорово они придумали, да? Хитрые очень! Я бы не придумал так!
