***
Спустя три часа полёта почти через всю страну, Влад ехал в экомобиле. Белая Нива скользила по воздуху, разогнавшись до трёхсот километров в час. Уже больше двадцати лет экомобили – в тот момент, когда они лишились колёс – всё больше и больше стремясь повысить аэродинамическую эффективность, не теряя в комфорте пассажиров, становились похожи на рыб. Вот и Нива, следуя этим естественным веяниям, была похожа на тигровую акулу. Даже плавники – гибкие, меняющиеся от скорости и набегающих потоков воздуха – имелись в наличии. Хотя, конечно, она не была сверхскоростной и проигрывала заточенным под скорость сигарам.
Мимо рассеянного взгляда Влада проносились поселковые пейзажи. Вся европейская Россия была аккуратно просчитана и ухожена. Здесь не было места дремучей тайге, дикой природе. Восстановленные леса, болота, реки, озёра – всё было аккуратным, наполненным жизнью и математическими алгоритмами. Иначе нельзя. Как и сто лет назад, девять десятых населения страны жили именно тут, а это заставило, всё-таки заставило, научиться к рациональному использованию ресурсов.
Земля без людей не нонсенс.
Спрятанный в лесу, в паре сотен километрах от аэропорта на восток, располагался «Объект 1» – Центр подготовки соединителей им. И. К. Ефремова. Названый так в честь Ивана Ефремова, но не известного классика фантастики, а академика, возглавлявшего группу учёных, с удивлением обнаруживших, что отправить разум человека в космос настоящий, а не околоземный, проще, чем космический корабль, чьей основной проблемой была тотальная немасштабируемость. Металл, будь он трижды современным, возможно гибким, оставался трёхмерной, максимально статичной структурой. Тут требовалось совершенно иное решение, сродни минус трём рыбкам Дирака у незадачливых рыбаков, явно пребывающих в недоумении ничуть не меньшем, чем профессора, услышавшие такой ответ от своего студента.
Поиски продолжались по всем этажам ТРИЗа. Пока же был разум соединителей.
Едва ли дома, встречающиеся на первом отрезке пути или исполинские кедры, обступившие дорогу с двух сторон, задержались в памяти у Влада. Он давно заметил, что что-то изменилось. Изменилось в нём. Он утратил что-то такое внутри себя, что заставляло раньше останавливаться и всматриваться вдаль перед собой: отсыревший скворечник на дереве, рваное облако в небе, отражение строительного крана в мокрой поверхности плитки, берёзу и ясень, невесть как растущие рядом в окружении метровой травы, на старые рельсы уже не используемые много десятилетней, но не разобранные и ввалившиеся в землю: ещё несколько лет и их не будет видно. Раньше всё это было не лишённым смысла, имело наполнение, обладало почерком, складывалось в историю. Теперь же, оставив прежней форму, неизменным наполнение, всё это перестало достигать Влада. Будто сменились импульсы чувств. У него.
