— Покажусь ли я тебе более оригинальным, если скажу, что у меня на кухне сидят двое домовых, такие маленькие полупрозрачные создания, и непрестанно говорят о реках, морях, борзых и дичи…
— Куда ты пропал, алло?
— Здесь я. Мне вдруг представилось, как я лежу на зеленой травке, растущей прямо из земли и смотрю на луну и звезды…
— Ты же знаешь, что из земли ничего не растет. А звезд не видно из-за…
— Знаю. Но что ты скажешь на то, что когда-то лекарства самым естественным образом добывали из растущих на земле лекарственных и диких трав?
— Лекарства выпускает химико-фармацевтическая промышленность. И прошу тебя, перестань со своими расспросами о морях и травах! Не спрашивай, не хочу тебе отвечать.
— Почему? Или, может быть, вы, ученые, даете клятву не говорить о…
— Нет никакой клятвы, но существует общечеловеческая этика, нормы хорошего тона, если тебе угодно, которые не поощряют рассуждения на эту тему. Подобные слова и понятия с течением времени сами собой стали табу.
— Ну и время! Можно подумать, что слово «море» вульгарно и цинично.
— Асен!
* * *
Рано утром он снова позвонил Эмилю:
— Это я… Надеюсь, что не разбудил тебя.
— Здравствуй, ну как, успокоился?
— И еще как! Я спокоен, как пень.
— Как что?
— Пень. Разве ты не слышал? Это часть дерева. Палеонтологи должны знать, что такое «дерево», «лес». Представь себе, что ты бродишь по лесу, собираешь сухие ветки и разжигаешь костер…
— Асен, извини, но тебе не помешает посещение врача…
— Я уже ходил. Это старческая бессонница. Предполагаю, что и ты ею страдаешь, мы же ровесники. Нам остаются еще всего три года по теперешнему коэффициенту продолжительности жизни.
— Да, ты прав. Грустно, когда тебе скоро исполнится двадцать пять.
— А я скажу тебе кое-что еще более грустное: когда-то, очень давно конечно, двадцатипятилетние считались совсем молодыми, только начинающими жизненный путь.
— Так ты и это знаешь?
— Да, и это. Я слышал о снеге и дожде. А на солнце нельзя было смотреть из-за его ослепительной яркости…
* * *
Несколько ночей подряд оба Тони отсутствовали.
Как только Асен выключал свет, то слышал, как они шлепают в прихожей, выдвигают ящики на кухне, обмениваясь малозначащими фразами, а ближе к полуночи выбирались из квартиры. Он удивлялся, как же они выходят — дверь открыть они не могли, а выпрыгивать из окна или балкона на пятом этаже казалось ему чересчур.
Ему было интересно узнать, где они бродят. «Если верить в их легенды, — рассуждал Асен, — можно подумать, что за несколько часов они на самом деле успевают побывать в минувших веках, где им наверняка лучше».
