Калугин объездил все перинатальные центры, привозил врачей, разговаривал с ведущими медицинскими специалистами – все говорили одно и то же: ребёнок не выживет, а если настаивать, то может погибнуть и мать. И сам Алексей скрепя сердце уже согласился с судьбой. Если потерять нарождённую дочь – страшно, то потерять любимую супругу было просто невозможно. Но сама Оля запрещала ему сдаваться. Он видел, что для неё исход, при котором она выходит из роддома одна, смерти подобен. И ему ничего не оставалось, кроме как искать снова и снова варианты, людей. Наконец он нашел старую акушерку в районной больнице, о которой говорили не иначе как о волшебнице.
Калугин не верил в магию, но верил в опыт. К тому же Оле эта морщинистая колдунья очень понравилась. Она не кокетничала, а говорила прямо, что шансы есть, но они очень малы, и что, конечно, риск для матери огромен. Но ещё она сказала: «И не такие рожали – и прекрасно живут, а потом за вторыми приходят». Есть такие врачи, которые уже только словом лечат.
Девочка родилась слабая, но здоровая. А вот Оле пришлось дважды выкарабкиваться из реанимации. Два месяца они втроём жили в больнице, пока наконец не стало понятно, что уже всё хорошо и можно возвращаться домой.
На графике появились рваные полосы. Так мониторы показывали работу ускорителя. Калугин знал, что первые запуски не опасны. Там создаются частицы, которые затем будут впрыснуты в основной круг. И вот тогда необходимо очень внимательно следить за показаниями приборов и датчиков.
– Второй.
– Второй на связи.
– Как там?
– Уныло и однообразно.
– Это замечательно. Судя по профессуре, что-то у них уже получилось. Разливают шампанское.
– Уже? Не рано?
– Да кто их, чудных, поймёт! Похоже, они переживали, что этот ускоритель вообще не заработает.
– Хотелось бы такую информацию иметь до полёта.
– И не говори. Буду держать ушки на макушке, может, ещё что проявится.
– Не забывайте делиться.
– Договорились, Второй. Конец связи.
Ужасно раздражало Калугина такое вот отношение к людям. Он практически год безвылазно провёл на орбите, видел, как собирали ускоритель, как его тестировали, общался с руководителями проекта, и даже не по одному разу. Много болтали о будущем, о мире во всём мире, о войнах, которых больше не будет, о бедности, которую искоренят. Обменивались контактами, хвалились семейными фотографиями. Почему-то никто и никогда не говорил Калугину, что ускоритель может не сработать. Ведь он болтался на орбите именно потому, что этот проект можно таким образом быстрее завершить. Без подготовки новых кадров, без привлечения дополнительных людей миссия должна проходить быстрее. Он жертвовал своим временем, которое мог бы провести с семьёй.
