ЦУП выразил удовлетворение выполненному станцией манёвру уклонения и попросил предоставить видео-запись вспышки. И ещё они уверили, что метеороид не должен достигнуть поверхности Земли, так что риска в любом случае нет никакого, хоть зелёный там цвет, хоть какой. Сгорит дотла, судя по вероятной массе и скорости небесного тела.
Через полтора часа станция снова оказалась над местом падения метеороида, и Аня на несколько минут прервала регламентные испытания пса, чтобы лично убедиться, что ничего особенного там не произошло. Интересно, а как она это себе представляла? Правда думала разглядеть хоть что-то с орбиты?
Но она действительно обнаружила аномалию, причём – отчётливо видимую из космоса.
На поверхности планеты будто бы очертили ровный круг, внутри которого не обнаруживалось ни одной световой точки, хотя это довольно густо населённый район, а время у них как раз вечернее, самое оно для впечатляющей иллюминации.
ЦУП встретил экстренное сообщение с интересом, но заверил, что никаких тревожных новостей оттуда пока не поступало, будем внимательно следить за ситуацией.
Ещё через полтора часа аккуратное тёмное пятно поглотило заметную часть Южной Америки, и ЦУП неохотно признал, что наблюдается полная потеря связи с космодромом во Французской Гвиане, а специалисты во всех космических центрах сейчас пытаются понять, что же произошло.
Андрей пробежался по новостным сайтам – большинство международных служб уже забили тревогу, потому что все источники с той стороны разом замолчали.
И ни одного живого свидетельства оттуда – ни от местных журналистов, ни из соцсетей, а спешно отправленные за горячим материалом телевизионщики просто переставали выходить на связь, как только пересекали невидимую границу.
Через шесть часов после падения метеороида в ЦУП прозрачно намекнули, что военные тоже подтверждают невозможность связаться с кем-либо в том регионе – к тому моменту паника в сети уже напоминала торнадо, а движение на магистралях, направленных прочь от эпицентра невидимой угрозы, практически парализовало. Население в спешке бросало дома и пыталось уехать, а ещё работающие аэропорты приходилось брать штурмом.
Через восемнадцать часов почти никого из дежурных специалистов в ЦУП не осталось – вечно заполненный наблюдателями и операторами зал напоминал теперь брошенный офис, а кое-где можно было видеть бумаги, брошенные прямо на пол, и никто не торопился тут же исправить возмутительный беспорядок.
