Представлять, что было бы, если бы мы то наше решение не отложили до утра, для меня порой являлось некоей забавой. Но сегодня всё было по-другому. Студенчество и хитросплетения знакомства нашей компании в голову не шли. Что-то тяжёлое начинало закручиваться и ворочаться внутри и, зная себя, я предполагал, что просто так это забыть не удастся.
В какую часть души люди не пускают чаще всего? Что-то очень личное. А женский голос в дверях – это точно очень личное. Он ведь на протяжении всей нашей дружбы не то, что не встречается или не ухлёстывает за кем-то, он в девичье лицо без надобности лишний раз и не взглянет. Откроет одной рукой дверь, чтобы вперёд девицу пропустить, а второй в карманнике будто что-то важное ищет. Ткнёт в лифте, не поднимая головы, локтем в кнопку, которую просят, и так и будет ехать до конца, глазея в потолок. Я почти уверен, что в дверях была Энжела. Ведь всё сходится: и голос её, и волосы. И интервью это дневное. Только вот лица я не видел, и шумно там было. Я могу и ошибаться. Но если нет, если это была она, почему он так мило с ней говорил, наперекор своим правилам. Или нет правил, есть что-то ещё. Ну, хорошо, просто говорил не так, как всегда. Но так, как мы хотели бы это видеть – свободно и открыто, без позёрства и кривлянья. И после этого заявить фактически о несчастье.
Тут явно что-то не вязалось. В моей голове, как фигуры на клетке шахматной доски у гроссмейстера, вспыхивали образы Грина: то он несчастный перед нашей встречей, то счастливый после, то опять несчастный при очередной попытке какой-нибудь девчонки познакомится, то вновь счастливый в дверях зала, и, как конечный результат, чуть не убиенный горем при последнем разговоре с нами. Я не понимал причины такого поведения. Может мне не дано ещё это понять, а может дано только в случае сходных переживаний. Но если мы не знаем причины сердечных болей, что можем сделать? Мой весьма небольшой опыт, частично заимствованный из разговоров с другими людьми и может парой мимолётных книжек, где было что-то похожее, говорил, что кроме разговора ничего не поможет. Хорошо, если он будет по душам. Но и этого может не быть. Иногда человеку просто нужно поговорить с кем-то, кому можно довериться, просто ни о чём. Интересно, что для самого этого человека простой разговор и беседа с душевными откровениями могут быть одинаково значимыми. Поговорит так вот о вконец испортившейся погоде, последних спортивных новостях или о том, как раньше хорошо снимали кино, и уйдёт счастливый, как будто с сердца мешок цемента сняли, оставив в идиотском недоумении собеседника. Но это дело третье. Да и не об этом я. Надо поговорить с ним, вот что важно. И не совсем неважно, что он скажет. Помощь ему нужна, он открыто об этом говорит. Потому что он не может что-то решить сам. Впервые за наше знакомство.
