Дед открыл огромный деревянный сундук, сколоченный из толстых досок, покопался в нем и достал клочок ткани. Неизвестно, стали бы от этой тряпочки чище руки или нет, но тем не менее ею были тщательно протерты Митины пальцы и ладони, которые во время сортировки дедушкиных инструментов покрылись ржавой пылью и чем-то похожим на масло. После формальной гигиенической процедуры можно было немедленно приступать к пирогу. К сожалению, попытка отхватить от него большой кусок, по примеру деда, кончилась не совсем удачно. Частично кусочки яблок повалились из детского рта на пол. Впрочем, все остальное было распихано за обе щеки, и Митя стал усиленно жевать пирог, к невероятному удовлетворению бабушки и веселому подмигиванию дедушки.
– Не спеши, милок. Успеешь. Никто ведь не отбирает.
– Обычно после таких слов сразу и начинают отбирать, – засмеялся Михаил Игнатьевич. – Ты жуй, жуй, не смотри ни на кого. – Он повернулся к супруге. – Однако и запить чем-нибудь неплохо бы. Молочка бы хоть принесла или чайку.
– Сейчас, сейчас. Все принесу.
Бабушка каким-то невероятным способом исчезла и тут же вновь появилась уже с кувшином молока и солидной кружкой чая.
– Ты будешь чай или молоко? – серьезно спросил дедушка Митю.
– Да я…
По привычке на языке вертелась фраза «не хочу, не буду», но где-то совсем близко мелькала совершенно новая малоизученная мысль: «Буду, все буду!» К несчастью, додумать ее не получилось, и противная привычка взяла верх. Тогда Митя сказал:
– Я ничего не хочу.
– Правильно, – согласился дедушка.
Митя удивился и даже испугался неожиданного поворота событий, так как пить все-таки хотелось. К величайшей его радости, спасение не замедлило прибыть через того же дедушку.
– Но запить-то лучше, конечно, молоком. А уж потом сверху чаю погорячее. Это чтоб жажду утолить.
Митя с этим железным доводом, естественно, согласился. Отхлебывал он прямо из кувшина, правда, основательно облился, но по совместному рассуждению Екатерины Ивановны и Михаила Игнатьевича это была ерунда. Потом бабушка отправилась домой по делам, и кружку чая Митя с дедом уже допивали по очереди.
Во время перемещений Екатерины Ивановны между кухней и сараем Митины родители заметили, что лицо ее принимало то серьезное, то умильное выражение. На все вопросы она отвечала скупо: «Потом, потом», – что сгущало загадочность в атмосфере дома.
В конце концов обеспокоенные родители не выдержали и решили сыграть в Митину любимую игру в шпионов. Они последовали за бабушкой, чтобы посмотреть, что же там творится – в этом заповедном сарае, куда друг за другом исчезают съестные припасы со стола и из печки. Когда же сквозь щель в стене они увидели, как их ребенок обливался молоком и с аппетитом запихивал за щеку пирог, их словно приклеило к старым растрескавшимся доскам, ибо такой сцены они не наблюдали с самого Митиного рождения. На утро счастливые родители со спокойной душой уехали в город.
