После этого Гоча выпил вино, обмяк, без чувств свалился в свой старинный деревянный трон и захрапел. Присутствующие сваны на его тост ответили дружно:
– Гаумарджос!
После каждого произнесённого тоста сваны произносили это слово. Позже я узнал, что оно переводится как пожелание здоровья.
Вдруг, неожиданно для меня и МПСа, резко встал из-за массивного и древнего стола Важа, в руках у которого находился большой рог горного козла. Конечно, рог был полон вина. Важа, высокого подняв рог, запел:
Однажды русский генерал вдоль по Кавказу проезжал
И грузинскую он песню по-менгрельски напевал.
Тая, тая, тая, вататаята,
Мака ладжи радарая,
Цхели пури, хачапури, цицила…
И началось… Сваны, находившиеся за столом, стали громко подпевать, а потом пустились в пляс. Это было довольно увлекательное зрелище. Сосед Гочи Сократ, худощавый, маленького роста, лысый, широко раскинул руки, словно хотел обнять нас, родную Сванетию и весь мир, будто какая-то неведомая птица, быстро перебирая ногами, пролетал в танце по кругу. В то же время Бесарион выбивал ритмы песни на доли (барабан), а Акакий вторил ему такими же ритмами на даире (бубен). Затем и они присоединились в азартном танце к Сократу.
Далеко за полночь уставшие Гоча, Важа, Сократ, Акакий и Бесарион, обнявшись, затянули протяжную грустную песню. Я понял, что это уже заключительный аккорд застолья. МПС, пошатываясь, подошёл к Сократу, хлопнул его ладонью по плечу и заплетающимся языком спросил:
– Сократ, ты не потомок ли этих, как их… философов? Шустрый Сократ и Акакий дружно воскликнули:
– Вах! Вполне возможно!
Сократ же задал МПСу встречный вопрос:
– Мегобаро, а ты не потомок ли железнодорожников?
МПС несколько смутился, покачал головой, но так как он был изрядно пьян, то непонятно, кивал ли он утвердительно или отрицал факт причастности к железнодорожникам.
Сократ продолжил:
– Я три года назад единственный раз на поезде ехал в Рустави и свалился с верхней полки. Сильно ушибся и вывихнул левую руку. С тех пор я на поездах не ездил.
Бесарион участливо спросил Сократа:
– А почему ты не поменялся с кем-нибудь на нижнюю полку?
Сократ, подумав, ответил:
– А с кем я мог поменять полку – в купе никого же не было!
Бесарион и Акакий, подняв указательные пальцы, только воскликнули:
– Вах!
* * *
Прошла неделя. Она не прошла, а пролетела, как пикирующий в ущелье горный орёл. Я предлагал МПСу выезжать домой, но бесполезно. Он был на «своём коне». Ему нравились грузинские вина и чача, и он вообще отказывался покидать Сванетию. На исходе недели он заявил, что остаётся в Сванетии жить. Мои уверения:
