Кудрявый резко развернулся, с сожалением смотря на постаревшую и ссохшуюся фигуру на его кровати. Ему было тяжело дышать, когда в голове крутилась только одна фраза:
«Это моя вина».
«Это моя вина».
«Это моя вина».
— Её сердце остановилось минуту назад. Мирная безболезненная смерть во сне. Очень повезло. — Пробормотала Аделаида, рассматривая поблекшие зелено-голубые глаза перед собой. — Она была красива, и умерла от уродливой старости в двадцать два года. Следующая будет умной — значит, умрёт от синдрома Дауна. Очаровательная закончит на передозировке, а сильная духом перережет вены из-за неконтролируемой депрессии. — Монотонно рассказывала кукла, с холодным взглядом наблюдая за тем, как надежда медленно покидает тело мужчины с каждым её словом. — Это моё проклятие, Сэм, на которое ты обрёк нас двоих своими словами.
Несколько долгих минут кудрявый молчал. Его взгляд исследовал комнату, в которой он провёл восемнадцать лет. Он посмотрел на плакаты, висящие на стенах, вспоминая, как прыгал на кровати с гитарой в руках, пытаясь выглядеть похожим на любимых исполнителей. На полки с машинками, которые старательно собирал около семи лет, мечтая иметь, хотя бы, одну такую же настоящую. На письменный стол, за которым мог сидеть несколько часов подряд, рисуя маленькие черно-белые картинки в блокноте. И на мёртвую девушку, которую так сильно любил на протяжении года, мечтая связать с ней своё будущее.
— Значит, не остановишься. — Скорее, как утверждение, а не вопрос, произнёс Сэм на выдохе.
Его голос звучал обреченно и хрипло.
Аделаида прищурилась и с опаской заглянула в зелено-голубые глаза, что сейчас горели нерушимой решительностью.
Она не знала, что было у него на уме, и была очень заинтригована резкой переменой настроения.
— Тогда забери меня с собой, потому что, клянусь, если моё сердце когда-нибудь ещё раз испытает такую боль — я рассыплюсь на мелкие кусочки на месте.
Кукла сжала челюсть, когда услышала дрожь в голосе мужчины. Ей было неприятно наблюдать за тем, как он ломается. Но, вместе с этим, она чувствовала радость, потому что ждала от него этих слов.
Сэму нужно было всего лишь попросить.
И тогда обещание, которое являлось проклятием, прервалось бы на его существовании.
— Ты уверен? — Мягко спросила Аделаида.
Она преклонилась через его плечо, внимательно рассматривая каждую деталь волевых черт лица.
— Абсолютно. — Послужило ей твёрдым ответом.
Кукла с небольшой улыбкой поцеловала тёплую щеку, опаляя её холодным дыханием.
