Температура в комнате значительно понизилась, вызывая у мужчины мурашки по всему телу. Он тяжело выдохнул, наблюдая, как клубок пара вылетает изо рта, из-за сильного контраста теплого дыхания и ледяного помещения.
Кровать рядом с ним прогнулась, после чего холодные тонкие руки в серебристых перчатках легли на широкие плечи.
Сэм не оборачивался, прекрасно зная, кто это был. Он смотрел пустым взглядом на стену перед собой, чувствуя, как гладкая фарфоровая щека прижимается к его шее.
— Я очень расстроена, Сэм. — Прошептал мягкий, переполненный фальшивой печалью, голос ему на ухо. — Ты ведь обещал мне.
— Я был ребенком. — Резко произнёс он, выдыхая. — Понимаешь? Маленьким наивным ребёнком. Дети часто говорят что-то глупое. Я уже «взрослый мальчик», чёрт возьми. Моя жизнь больше не та сказочная беззаботная страна со слепыми незначительными мечтаниями.
Мужчина старался говорить максимально мягко, объясняя кукле, как ребёнку. Он не знал, как она может отреагировать.
Не то, чтобы это пугало его. Она была родной, что ощущалось по быстрому биению сердца, когда тонкие холодные руки прикасались к нему. Он не хотел боли для своих близких, которые не заслужили этого.
— Да. Ты был просто очаровательным зеленоглазым малышом. — Согласилась она, успокаивающе поглаживая его шоколадные кудри. — Но это был ты, когда давал то обещание. Не кто-то другой, а именно ты. Искренние детские слова, выжженные в моём сердце навсегда.
Сэм теребил в руках кусочек золотистого материала её роскошного платья, который случайно накрыл его правую ногу, когда она села.
У него больше не было аргументов, которые он мог бы ей предъявить. Аделаида мучила его целый год, напоминая о маленьком грехе. И у мужчины больше не было сил что-то доказывать.
Тем более, если это невозможно доказать.
— Ты сказал, что ни о ком и никогда не будешь заботиться так же сильно, как и обо мне. И что я вижу? Красивую черноволосую Мэгги в твоей постели. — Обиженно произнесла кукла.
Её левая рука сжалась в кулачок, из-за чего случайно потянула волосы на голове парня, которые ранее поглаживала.
Но Сэм не почувствовал боли. Душевная перекрывала физическую.
— Скажи. — Внезапно тихо произнёс он. — Ты ведь не остановишься, верно?
Аделаида хмуро рассматривала мужественный красивый профиль мужчины.
— Никогда. — Прошептала она, проводя холодными пальцами в серебристых перчатках по его щеке. — Каждая девушка, о которой ты будешь заботиться сильнее, чем обо мне, умрёт так же, как прекрасная Мэгги. Возможно, даже мучительнее.
