Госпожа Косесе изящна и женственна – как плакучая ива во второй луне. Скроена она очень ладно, обхождением – восхитительна, но настолько застенчива, что не может решить, что у нее на уме, и при этом ведет себя как-то по-детски – смотреть не хочется. А если кто-то бессердечный сделает ей больно или же скажет о ней плохо, она принимает то близко к сердцу, теряется, и вид у нее такой беспомощный, как если бы жизнь на том кончалась.
Мия-но Найси также очень привлекательна. Рост ее точно такой, какой нужно. Она выглядит особенно хорошо, когда сидит, и облик ее несет на себе отпечаток времени нынешнего. Нельзя сказать, что только какая-то ее черта привлекательна, но вся она – сама свежесть, черты лица – правильные, а белизной кожи, оттеняемой чернотой волос, она превосходит других. Форма головы, волосы, лоб создают вкупе впечатление красоты и чрезвычайного обаяния. Она естественна, добра сердцем, не дает повода к недоверию и во всем может служить примером для подражания. Манерности и притворства в ней нет.
Госпожа Сикибу приходится ей младшей сестрой. Она слишком полна. Кожа ее выделяется белизной, а черты лица – весьма правильные. Волосы красивы – будто покрыты лаком, однако, видимо, не столько длинны, поскольку ко двору она является в парике. Ее чуть полноватое сложение производит весьма благоприятное впечатление. Глаза и лоб – особенно красивы, а улыбка исполнена обаяния.
Из молодых дам почитаются красивыми Кодаю и Гэнсикибу. Кодаю – невелика ростом и обладает внешностью во вкусе дня нынешнего; волосы у нее – будто покрыты лаком. Раньше, правда, они были еще гуще и превышали рост на целый сяку, но теперь поредели. Лицо ее – с острыми чертами и очень привлекательно. Внешность ее такова, что изъяна не сыщешь.
Рост Гэнсикибу – ровно такой, какой нужен; она стройна, черты лица – правильны. Чем дольше смотришь на нее, тем более красивой она кажется. Наружность Гэнсикибу так приятна и свежа, что хочется назвать ее девушкой.
Кохеэ и Сени также отличаются свежестью. Мало кто из придворных обошел этих молодых дам своим вниманием. И хотя некоторые не слишком заботятся о тайне, но все же такие дела устраиваются в местах недоступных для сторонних глаз, и потому они остаются втуне.
Мияги-но Дзидзю обладала тонкой красотой. Она была мала ростом, стройна и всякий хотел бы, чтобы она оставалась девочкой. Но она посчитала, что стала стара, ушла в монахини, и след ее потерялся. Волосы ее доставали пола, но в последний раз, когда я ее видела во дворце, она их безжалостно обрезала. Лицо ее тоже было прекрасно.
