– Я смалодушничал вчера. Я не должен был оставлять вас одну с ним. Джек поручил мне охранять вас и защищать. Но сам себе я дал слово оберегать вас даже от него. И если вы станете презирать меня…
– Вы исполнили приказ, Андре, – рассудила девушка.
– Это был не приказ! А пощечина! Я должен был ослушаться! – стиснул зубы Андре.
Элиза протянула ему ладони, которые молодой человек расцеловал. Ей показалось очень важным то, что Андре был готов ослушаться своего друга и атамана.
– Я не виню вас ни в чём, – заговорила она. – Но если вам нужно моё прощение, я вас прощаю, – говорила она тихо. – Только уведите меня отсюда.
– Но куда, мадмуазель?
Элиза глянула вниз через перила.
– Выбор не так велик, не так ли, мсье?
– К вашим услугам, – склонил он голову, галантно протягивая девушке руку.
И Элиза, сдерживая дрожь и пытаясь с ней справиться, торопливо размышляла. Попытаться очаровать тех мужчин казалось ей легче, но вместе с тем рискованней.
Но не проще ли именно за кокетством спрятать страх, если тот прорвётся наружу? Боясь показаться Андре притворщицей, Элиза решила вести себя с вежливым достоинством. Ей не долго пришлось ждать всеобщего внимания, жадных мужских взглядов и любопытства.
– Приветствую вас, господа, – произнесла она негромко, но твёрдо.
Элиза ждала громоподобного смеха, но повисла тишина.
– Да это же пташка Джека! – пробасил Пьер.
– Садись с нами, крошка! – предложил Морис.
Но Элизе, которую охранял Андре, доставило удовольствие сесть в изумрудно-парчовое кресло атамана, из любопытства наблюдать потом реакцию Джека. Никто не возразил.
– Что же ты выпорхнула из гнёздышка, пташка? – любопытствовали все.
– Джек изволит храпеть, а это ужасно невежливо после того, как он всю ночь не давал мне сомкнуть глаз, – нашлась что ответить девушка, величественно восседая в кресле.
– Бьюсь об заклад, что он не давал ей сомкнуть и кое-что другое! – раздался смех.
– Так что ты делаешь здесь, когда должна лежать под боком у Джека и ублажать его, – пробурчал Жильбер нарочно громко.
Элиза и в этот раз не растерялась.
– Мсье, – произнесла она снисходительно, с женским кокетством, – привилегия дамы в том, что это мужчина ублажает её. И Джек в этом отношении безупречен, – заявила она.
– Верно! – подхватили голоса мужчин. – Ещё ни одна крошка на него не жаловалась. За Джека! За госпожу графиню!
***
Джек в странном оцепенении продолжал сидеть на кровати. Мысли всё так же растекались. Желая понять поведение девушки, он пытался детальней вспомнить вчерашнее. Едва ли он вёл себя достойно! И это беспокоило его больше всего.
