В пьянках командиров Гриша участвовал редко, он все время был в ожидании записки от Тани, но она редко вырывалась. До декабря пришла всего два раза в тот сарай, где раньше был их штаб. Гриша так и не смог разглядеть ее. А в последний раз не очень-то и старался. Между ними ничего не происходило: разговоры и совместные мечтания о послевоенной жизни. На последнем свидании Таня все же решилась на легкий дружеский поцелуй, а Григорий мечтал вернуть именно ту – первую встречу.
Титова несколько раз пыталась с ним поговорить, но у нее ничего не получалось. Рядовой Михайлов сухо, не нарушая устава, отвечал на ее вопросы.
В начале декабря Киселеву присвоили майора. Это было грандиозное событие для всего батальона. Получить звание для бывшего штрафника дело сложное, но комдив Палыч, все же сумел доказать, что он заслужил его.
10. Майор
На поселок выпал первый декабрьский снег. Он немного присыпал сухую листву, но холода за собой не принес. Бойцы батальона по-прежнему ходили в шинелях и телогрейках, лишь часовые надевали на ночь тулупы.
Обмывать звание майора готовились все. Больше всех суетилась Березкина. Она, в большой комнате штаба, все убрала, помыла и с девчонками из взвода связи всю ночь готовила разные закуски и салаты. Повар Егор тоже не спал. Он, по такому случаю варил «отменный борщ».
Утром старшина построил батальон. Все ждали Палыча. Комдив немного задержался, но все же приехал. Перед строем вручил Киселеву погоны, и пожал ему руку. Кроме этого нескольким солдатам вручил медали и два ордена.
Первыми гуляли в штабе батальона офицеры. Связистки накрыли им такой стол, что комдив не выдержал и, ухмыляясь, произнес:
– Уважают тебя, вижу. Да, что там говорить, я и сам иногда вспоминаю былое. Правильный ты мужик, майор! – он еще раз пожал Киселеву руку и крепко, по-братски обнял его.
Сначала пили трофейное вино, но потом решили, что нужно «по-нашему» звездочки обмывать. Ротный Ваня сбегал к старшине и принес целую канистру спирта. Немецкие стаканчики исчезли и на столе появились кружки. После этого звание обмывали, как положено.
Григорий в это время праздновал в другом доме. Обмывал орден «Красной звезды» врученный командиру разведгруппы Воувке-белярусу. За комбата они тоже выпили. Стол у них был попроще. Сало, тушенка, хлеб и несколько трофейных банок: соленые грибы и рыбные консервы. Гуляли весело, с гармошкой. После отъезда Палыча гуляющие объединились. Те, кто обмывали медали и ордена, были приглашены к штабу. Огромный немецкий, раскладной стол вынесли на улицу. К нему подставили еще два стола и лавки. Гармонист останавливался, когда произносили тост и когда он сам выпивал, все остальное время старая рязанская гармошка звучала расстроенными звуками на весь поселок. Ничего, что гармонист знал лишь несколько мелодий. Он их играл одну за другой по нескольку раз, а частушки затянулись часа на полтора. Каждый хотел выйти в круг, спеть свой куплет, про Гитлера, про войну и сплясать в присядочку. Немцы, стояли у домов и смеялись над солдатами. В этот день бойцы пили много, но не пьянели. У людей в глазах была радость и счастье. Все знали, что война скоро кончится, осталось совсем немного – взять город Кенигсберг. Но какой ценой? В этот день об этом не думали – все пили, пели и плясали.
