– Если немца не видим, это не значит, что его нет. Он вон рядом стоит, ждет, силы набирает. Туда разрозненные части стекаются. Они могут и напасть неожиданно, а потом назад уйти. Всем ротным следить за караулами, часовых менять во время и если кого поймаю спящим – отдам под трибунал. «Боевые» пока выдавать не будем, всем готовиться к зиме – холодает с каждым днем.
– Здесь зимы теплые, как наша осень, – крикнул кто-то из строя.
– Это хорошо, я тоже слышал, местные говорили среднюю температуру, но все равно, чтоб никто не болел, следите друг за другом и не стесняйтесь отправить товарища в санчасть. Или позовите медсестру Березкину, она решит что делать.
– Что это он сегодня не в духе? – спросил Григория стоящий рядом Яшка.
– Нормально все. Надо поорать, чтобы бардака не было, – ответил ему рядовой Паров.
– Да какой там, удержишь! – вступил в разговор солдат сзади. – У немцев все погреба винищем забиты. Спроси шнапсу, сразу бутылку дают.
– А ты пей, но не напивайся, – ответил ему Яшка.
– Лучше, не попадайся, а напиваться можно. Вот если застукают – попадет, – поправил его высокий парень из первого ряда.
Григорий еще не всех знал по именам. Он повоевал-то совсем ничего, но его, после разведки знали все. И иногда подходили, спрашивали, как настроение у комбата, где он, и когда прибудет.
Со временем так получилось, что Григорий стал негласным адъютантом комбата. Он кого-то вызывал, искал, докладывал кто приходил, но главное, выполнял все, даже тайные просьбы командира: приносил спирт от старшины и ходил к местным жителям менять тушенку на что-нибудь вкусное и необычное.
Постепенно жизнь стала налаживаться. К холодам все немцы, живущие в поселке, знали солдат батальона, если не по именам, то в лица точно. Они сами потеснились и освободили несколько домов. Штаб из сарая переехал в дом из четырех комнат, остальные бойцы так же переехали из землянок в дома. Взвод связисток перебрался к одинокой старушке, у которой сын был полковником СС. Григорий установил в одной из комнат нужную аппаратуру, все подключил и даже по-своему расставил мебель: перетащил поближе кровать, а напротив двух мягких кресел поставил небольшой столик. В большой комнате, на столе всегда лежала карта, и комбат с офицерами до поздней ночи засиживались над ней. Но иногда, Киселев приходил в комнату Гриши, и удобно усевшись в кресле, отдыхал: пил чай и курил трофейные сигарки.
– Эх, если бы не война, остался бы здесь навсегда, – часто повторял он.
