Комбат появился вовремя.
– Михайлов! Ты линию проверил? – почти прорычал он.
– Какая линия? – вмешался старшина. – Целый взвод бабья – пусть они проверяют.
– Погоди, – приструнил он Савчука. Тот даже не ожидал и выразил такое пьяное возмущение на лице, что комбат не мог не улыбнуться.
– У него есть дела, не лезь. Личные, понял?
– Понял, – ответил старшина и, посмотрев на Гришу, произнес:
– Иди!
– Я недолго, – неуверенно ответил Григорий и, хлопнув дверью, убежал.
На его часиках было без пяти три. Он любил эти часы и сумел сберечь их еще с интерната. А там достались они ему заслуженно. Заступился за одного, а тот перед отъездом подарил их в знак благодарности. Гриша не хотел брать, но устоять не смог. Иметь свои собственные часы он мечтал с детства.
Время полетело, и сейчас он просил свои любимые часы немного задержать его. Он думал, что бы придумать в случае опоздания, но никак не мог опомниться. Ноги словно чужие несли его куда-то на правый фланг.
– Так землянка. Дальше еще одна, – путаясь в темноте, говорил он. Гриша бежал рядом с окопом и смотрел, куда он ведет. Где-то кто-то что-то говорил, какие-то солдаты сидели, собравшись в кучку. Он пробежал, мимо стараясь не обращать на это внимание. Кто-то высунулся из окопа и, крикнув, спросил:
– Эй, ты кто? Куда?
Но Гриша продолжал свое движение к первому в жизни свиданию. Увидев, недорытые окопы он остановился и заметил в стороне недоделанную землянку. Спрыгнул в нее и уткнулся ногами в бревенчатую лавку. Сел и осмотрелся.
– Вроде никого еще, не пришла, – вслух произнес боец.
– Отдышись. Что, еле смылся? – услышал он голос лейтенанта Титовой.
Он разговаривал с ней сегодня и этот звенящий ручеек, не спутал бы ни с каким другим голосом. Гриша связист, с тренированным слухом, умеющий принимать до ста двадцати букв Азбуки Морзе в минуту, засомневался.
– Кто здесь?
– Это я, не бойся.
– Таня?
– Да.
– А где вы, я вас не вижу.
– И не нужно. Так лучше, а то узнаешь меня, кто-то это заметит, и ты сразу загремишь в штрафбат.
– Да не боюсь я твоего полковника!
– А ты думаешь в штрафбате трусы? Там знаешь, какие люди? Бывшие офицеры, видевшие все в жизни. Только тебе туда не надо. Что мешает? Темнота? По-другому никак. Или я уйду.
– Нет, не уходи. Я согласен. Мне темнота не помеха. Не хочешь, чтобы я тебя видел и не надо, главное, что ты пришла и хочешь, чтобы я был рядом.
– Да хочу. Иди сюда ближе.
Григорий аккуратно привстал и на ощупь стал пробираться вдоль лавки в полной темноте. Дотронувшись до ноги, он одернул руку и, нащупав бревна лавки сел на них.
