Внутри все похолодело. Почему опять…
Не взглянув на меня, Моран поднял с пола письмо и прочитал сам, пока я вытирала салфетками слезы и пыталась взять себя в руки.
От вида еды меня чуть не вырвало.
– Моран, – повторяла я, как слабоумная, – что делать? Скажи мне, что делать?
Он сжал губы в раздумье и резко положил бумагу перед собой.
– Я дам тебе корабль. Плыви в Эфию, домой, пока еще не поздно.
Я не поверила собственным ушам.
– Ты отпускаешь меня? – сквозь слезы прорезался мой голос.
Стул короля скользнул по полу, и он встал, не притронувшись к обеду.
– Я в свое время не успел проститься с мамой. Может, у тебя получится.
На миг, я забыла все, что он сделал. Всю боль, все убийства и страдания. На тот самый миг мне показалось, что я не в плену, а под защитой. Будто медведь, разорвавший меня на мелкие кусочки, тщательно собрал их заново, и теперь берег их, сам того не замечая.
Я поднялась со стула.
Ноги невольно понесли меня к нему.
Руки сомкнулись за его спиной, а щека прижалась к его груди, в которой стучало бешеное и грозное сердце. От его тепла мне стало хорошо и приятно. В этом было что-то неправильное и темное. То, что никто бы не одобрил. Но сейчас он был нужен мне. Очень нужен.
– Спасибо тебе, Моран, – мой голос охрип и стал еле слышен, – я вернусь, как только смогу.
Когда я его отпустила и убежала собирать вещи, он так и стоял там, около стола с обедом, смотря в мою сторону серыми, изумленными глазами
Глава 9. Разбитые льдинки
Я чувствовала себя как маленькая, летящая вниз стеклянная фигурка. Вот-вот, ее крохотная голова коснется пола, и разлетится на сотни осколков. Очевидная неотвратимость. Факт того, что жизнь, и без того похожая на кусок мятой бумаги, начала еще и гореть.
Волны.
Я смотрела на них все время плавания. Может, меня укачает, и я слягу, как Силестина, в беспамятстве и сне, чтобы ничего не чувствовать и ощущать. Это было почти невыносимо.
Все это!
– Я думала, – говорила я с морем, стоя на палубе, – что день, когда я вернусь в ваши теплые воды, будут самыми счастливыми. Но почему мне тогда так больно?
Естественно, никто мне не ответил. Как всегда. С тех пор как умерли те, кто должны были меня защищать.
Даже когда наш белый дворец мелькнул на горизонте, мне легче не стало. Не было детских воспоминаний или тепла в груди, как при возвращении домой. Я поняла , что любила не замок, а тех – кто в нем жил.
Фигурка в сантиметре от пола.
Корабль причалил.
Жители Эфии в удивлении и страхе распахнули рты, когда огромное северное судно, похоже на черную глыбу, причалило к нашему порту, как два месяца назад, чтобы захватить страну окончательно.
