– Ничего, – если расклеюсь еще и я, ей лучше не станет, – он приехал сегодня. Жду, пока нас вызовут на переговоры.
Ее брови удивленно поднялись. Хоть тело ее и было слабо, но взгляд все еще как у той королевы, двадцать лет назад занявшей престол.
– Если бы не моя тюрьма, – она хлопнула по кровати рукой, – я бы ему показала! Пусть только пальцем вас тронет!
Как же тяжело ей искренне улыбаться.
– Я не дам нас в обиду. Это что-то Хеля расклеилась, мне ничего не будет.
Всегда так было. Всегда была сильнее я. Папа, Ксандер, почему вы оставили меня именно сейчас?
Королева хотела сказать ещё что-то, но к ней в покой постучали.
– Войдите.
За мной пришёл высокий мужчина в чёрной военной форме севера. На лице так и написано: «Я – бревно, умею только махать мечом и есть».
Вообще принцессам полагается вставать из уважения, но я со своего места не сдвинулась.
– Вас хочет видеть Его Величество король Моран.
Если бы Лаура могла встать, то этого парня тут бы уже не было. Но мама могла только шепнуть мне на ухо:
– Борись, Эльза, борись до последнего.
На прощание я поцеловала маму в щеку. Эта фраза меня насторожила. Леди такого не желают. Даже она так утверждала, когда папа повторял мне это на охоте.
Ведь так оно и есть. Леди умерла вчера.
Медленно, подняв подбородок как можно выше, я покинула комнату, даже не глядя на солдата. Нашёл кого послать за принцессой.
Он вёл меня по родному дворцу, как пленницу, в тронную залу, где на папином троне сидит захватчик. А я ничего не могу сделать. Какой позор.
Внутри уже было много человек: министры, советники, а впереди моя сестра, тихо плачущая и смотрящая на меня глазами подбитого оленя.
Вся свита моего отца теперь с мольбой смотрела на меня, будто я решаю их судьбу. В моих силах было только встать рядом с сестрой и сделать вид, что мне не хочется упасть на пол, где я в детстве играла в кубики, и заплакать.
Моран, как я и думала, сидел на королевском троне, положив ногу на ногу. Как пошло.
Подобно всем своим солдатам, он носил чёрную военную форму, только с меховым серым воротником и большой брошью на груди, в форме оскалившегося медведя. Чёрные волосы были растрепаны, будто он скакал на лошади часа три, и только что явился сюда. Под серыми безжизненными глазами только начали ложиться морщинки – значит, он довольно молод, несмотря на грозный вид. Ещё больше неотесанности ему придавал шрам под левым глазом. Надеюсь, отец перед смертью оставил ему ещё один, где-нибудь под этим нарядом.
