– Приветствую, Алексей! Сафий передал, что ты хочешь меня видеть?
– Да! Слушай, тут вот в чем дело, меня Мазур и Сафий просят посодействовать тому, чтобы Кий перестал так крепко закладывать, я тебе хотел рассказать одну методику, которую применяют у нас в «Родном». Методика называется «кодирование», смысл в том, что это чисто психиатрическое воздействие. Пациенту делают укол, чтобы было больно или говорят, что если он выпьет, то умрет, и чаще всего пациент под страхом смерти прекращает выпивать, пусть кратковременно, но это работает.
– Интересно как, эта, как ты говоришь, психиатрия, – попробовал Милл новое для него слово.
– Ну, я не знаю, сработает это или нет, но ты подумай, попробуй. Еще вдоль канав с навозом растут грибы, если с них сварить супчик, и этим супчиком накормить его, то он неделю к алкоголю прикоснуться не сможет, тошнить будет. Но грибы эти не очень полезны для организма, и можно убить запросто. Там дозировка и все такое.
– А если этот отварчик прямо в алкоголь ему пихнуть?
Милл схватывал на лету, видно было, что он уже продумывал план, и скорее всего бедный Кий станет испытуемым.
– Ну, ты, может, опробуешь сначала, на ком то менее ценном, чем Кий?
– Я об этом уже подумал, пойду тогда, сейчас соберем грибочков, отварим и проверим. Мы разыграем Кия, скажем, что ему ангел божий пить запретил, я думаю, для него это будет самое действенное.
– Ого!
– Ага, ну, я пошел, Алексей, после Гарема приходи. Оценим, что получилось.
А неплохо быть евнухом, ничего тебя от твоего любимого дела не отвлекает. Вот только странно, почему у большинства евнухов нет этого самого любимого дела? А Милл вон как изменился, он похудел, одни глаза на лице, но эти глаза горят огнем и жаждой. Редкий он человек. И как же я неправ был, когда не хотел его лечить. Такой талант, хоть я до сих пор удивляюсь его жестокости, ну или точнее чёрствости. Может, конечно, врач таким и должен быть, холодным и рассудительным. А то вот так делая операцию пациента, увидел перитонит и расплакался от жалости, что не смог его спасти. Интересно, а плачут ли хирурги, когда пациенты умирают? Вот патологоанатомы точно не плачут.
Больше в этот день меня никто не беспокоил, и я ел и спал. На следующий день с утра пришел Сафий, но он не стал сидеть и разговаривать, а оставил мне ярлык и кошелек, где был один золотой и пятнадцать серебряных монет со словами, что теперь мое жалование повышено и составляет десять серебряных монет в месяц. Это была моя зарплата за два месяца и премия. Тут была шестнадцатеричная система: шестнадцать бронзовых монет – это одна серебряная, шестнадцать серебряных – одна золотая. То есть, у меня было почти два золотых, я мог бы купить золотой ярлык, и мне бы еще хватило на жизнь. Так как мне тут и тратить было особенно не на что, я решил повременить с золотом. Все-таки мой следующий турнир давал мне возможность выиграть золото, а выигрыш был слаще покупки. Я решил золотой отдать Лейле, себе оставить серебро, а сегодня сходить и посмотреть на сражение Рыцарей по новым правилам.
