– Папаша, закурить не найдется, – вдруг услышал он чей-то звонкий голос и поднял голову – перед ним стоял дюжий молодец в брюках «клеш» и матросской тельняшке на выпуск, его рыжие волосы развевались на ветру.
– Не курю я, – испуганно ответил Воробьянинов и подумал, – Моряк, наверне…
– Очень плохо, папаша! – весело прокричал рыжеволосый и повернулся, собираясь уходить.
– Постойте, товарищ! – окликнул его, внезапно решившийся на решительные действия, предводитель. – Товарищ моряк, мне нужно с вами поговорить.
И Воробьянинов, узнав от общительного моряка, что тот служит матросом на грузовом судне, которое сейчас грузится и через два дня отправится в Рио-де-Жанейро, изложил ему свою просьбу.
– Нет, это невозможно! – сразу же отрезал моряк. – В порт без попуска и мышь не проскользнет. – И, повернувшись к старику спиной, направился к проходной.
– Я вам заплачу хорошо, уважаемый! – проблеял ему вдогонку Ипполит Матвеевич.
Матрос остановился.
– Я заплачу вам тысячу рублей!
Матрос пошел дальше.
– Две тысячи рублей! – предводитель привстал.
Матрос не останавливался.
– Пять тысяч рублей! – крикнул Воробьянинов.
– В иностранной валюте, – бросил на ходу матрос.
– Договорились! – выдохнул Ипполит Матвеевич.
Рыжеволосый повернул назад и подошел к настойчивому старику:
– Балаганов, Шура, – представился он.
– Конрад Карлович, – соблюдая конспирацию, представился предводитель. – Михельсон.
– Деньги вперед! – сразу предупредил Шура.
– Разумеется, уважаемый, разумеется, но какие гарантии? – несмело спросил предводитель.
– Не дрейфь, папаша! – беззаботно ответил матрос. – Доставлю вас в Рио в лучшем виде! Вот и все гарантии…
Условившись встретиться через два дня на этом же месте, заговорщики разошлись по своим делам. Матрос Шура Балаганов отправился на свое судно, где он заступал на очередную вахту; Ипполит Матвеевич, отягощенный свалившимися на него заботами, думал нелегкую думу: «Где достать деньги для оплаты бегства из Страны Советов, и деньги большие. Можно, конечно, продать золотую шкатулку, но вот вопрос: –« Кому? Как отделаться от сумасшедшего напарника Федора Вострикова?»
Наступил поздний южный вечер. Со всех сторон города к морю тянулись большими компаниями, парочками, а также поодиночке беззаботные граждане, за день основательно подтаявшие от невыносимой жары в душных учреждениях, и мечтающие только об одном: немедленно окунуться в вечерние прохладные воды.
И только странный неопрятный старик в толстом потертом, и совсем не летнем дореволюционном френче, нелепом галифе, истоптанных сапогах и помятой фетровой шляпе не обращал никакого внимания на неописуемую красоту вечернего моря. Его трясла бриллиантовая лихорадка, которая снова бросала его в водоворот невероятных и опасных приключений.
